Мастер патологической речи
глупец, новый человек, идеолог, обладающий особого рода некомпетентностью в области управления сознанием, то есть он не знает, что такое управление неосуществимо.
этимология
«Мастер LTI» (языка Третьего рейха) - термин Виктора Клемперера[1]. Пример: Йозеф Геббельс.
определение
Патологическая речь - это речь массового человека, то есть больного духовными болезнями. Духовная болезнь глупости объединяет и доводит до совершенства все пороки. Глупец может стать мастером патологической речи, если приобретет особого рода некомпетентность в области управления сознанием и забвения о сути человека.
Посюсторонняя мистика исцеления отражается в задаче мастера патологической речи, который стремится исцелить словом, свернуть словом горы.
Другая сторона этого властного слова состоит в том, что говорит не сам идеолог, а через него говорит сам язык, класс, народ. Поэтому мастер патологической речи не может молчать (см. «Не могу молчать» Л. Н. Толстого).
Новый человек, отождествивший себя со своей волей к говорению, овладевший формами, жанрами и приемами политической речи, является мастером политической речи. Внутри гностической цивилизации речь мастера политической речи считается не частной, а официальной, общественной, авторитетной, «голосом Бога, а не человека» (Деян. 12:22), голосом коллектива, общества, Церкви. Своей властью идеолог может менять значение слов, делать свою речь частной или официальной. Он отдает приказы, управляет. Мастера и теоретики политической речи сознательно (с помощью патологического сознания) выстраивают языковую политику гностических режимов.
Мастер политической речи не вырастает в одиночестве, его рождение - акт социальный. Так расцвет Гитлера как мастера политической речи связан с его карьерой внутри НСДАП.
Мастер патологической речи всегда живет в обстановке патологической речи, понятой в широком смысле. Эмиль Золя говорит о писателях, которые «усваивают стиль, носящийся в воздухе. Они подхватывают готовые фразы, летающие вокруг них. Их фразы никогда не идут от их личности, они пишут так, словно кто-то сзади им диктует; вероятно поэтому им стоит только отвернуть края, чтобы начать писать»[2].
- теоретики патологической речи
Теоретик патологической речи - это тот, кто владеет патологической речью на уровне мастера, сознает это и псевдологически объясняет.
Вячеслав Иванов, о. Павел Флоренский, Эрн.
- организаторы пропаганды
Отдельную категорию составляют организаторы пропаганды. Иногда им присуще мастерство: как Йозефу Геббельсу, а иногда нет. Так, Никита Струве, Ирина Иловайская, Анна Данилова и другие издатели модернистской пропагандистской литературы не могут считаться мастерами за счет незначительного объема производимой ими словесной продукции.
признаки мастерства
Мастер патологической речи свободно владеет по крайней мере несколькими жанрами патологической речи и многими ее приемами. Мастера отличает производительность, способность перерабатывать/портить значительное количество интеллектуального материала.
Признаком мастерства является тиражность сочинений, цитируемость, размер аудитории в электронных СМИ.
Для мастера могут быть свойственны разного рода символические действия, определенная театральность.
Жанры и приемы патологической речи складываются в речи мастера в целостное мировоззрение, когда мастер выступает как заметный актер на сцене мира, создавая иллюзию жизни, объема, цвета, глубины личности и т.п. Высказывание мастера это не обычное человеческое речение, а спектакль, за которым может наблюдать иногда огромное количество лиц.
уровни мастерства
Можно выделить степени владения политической речью: выдающийся мастер, мастер, уверенное владение политической речью, владение отдельными приемами, механическое воспроизведение, воспроизведение с ошибками.
Носители патологической речи не владеют языком, а он владеет ими. Соответственно, и мастерство определяется не известностью персоны, а степенью ее одержимости.
Мастерство - продукт обучения, работы над собой. В частности, достоверно известно такое обучение в случае Гитлера[3].
Гностический пророк - несомненно один из высших уровней мастерства.
Вершина мастерства состоит в создании таких патологических речений, которые становятся лозунгом, штампом, афоризмом, употребляются в песнях. Автор того или иного гностического корана непременно должен быть мастером патологической речи.
Высоким уровнем мастерства обладают менее известные лица, в то же время иногда весьма значительные по своей производительности, писанина которых получает общественное одобрение и употребление. Сюда относятся Евгения Трутнева, Григорий Медынский, анонимные и скорее всего коллективные авторы передовиц, референты общественных и церковных деятелей.
Вообще журналистика, колумнистика отражает механистический, принудительный характер патологической речи в речи таких современных ее мастеров как Максим Соколов, о. Андрей Ткачев, Сергей Худиев. Их меньшая известность и общественный вес сравнительно с Жириновским, Познером или Навальным объясняется лишь личными обстоятельствами: тем, что они не сделали карьеру в политике или организации медиа.
Механическое воспроизведение или воспроизведение с ошибками присуще представителям низших уровней пропагандистской структуры: интернет-троллям, массовикам (массовикам-затейникам, культурникам, культработникам) и т.п.
идеологии
русское освободительное движение
Виссарион Белинский, Чернышевский. Огарев, Добролюбов.
почвенничество
Федор Достоевский, Николай Страхов, Аполлон Григорьев.
марксизм
национал-социализм
Адольф Гитлер, Хьюстон Стюарт Чемберлен, Йозеф Геббельс.
либерализм
Исайя Берлин, Мартин Лютер Кинг.
правый модернизм
массовая культура
В области массовой культуры мастера - это писатели, авторы текстов песен, сценаристы и т.п.
символизм
Александр Блок, Вячеслав Иванов, Эмиль Верхарн.
массовая песня
поп-музыка
Борис Гребенщиков.
массовая наука
Н. Марр.
массовая религия
Овладение патологической речью на уровне мастерского владения ею - необходимое качество основателей расколов (протопоп Аввакум), лидеров оккультных сект (Н. Рерих, Елена Рерих, Блаватская, Гурджиев), основателей и лидеров направлений в модернизме: митр. Антоний (Храповицкий), Николай Бердяев, «брат» Роже Шютц, мать Тереза и т.п.
- выдающиеся мастера
Антоний (Храповицкий), Гапон Георгий Аполлонович, Достоевский Федор Михайлович, Кинг Мартин Лютер, Мень Александр Вольфович, Розанов Василий Васильевич, Соловьев Владимир Сергеевич, Флоренский Павел Александрович, Шмеман Александр Дмитриевич
- крупные мастера
Афанасьев Николай Николаевич, Кочетков Георгий Серафимович, Мережковский Дмитрий Сергеевич, Никодим (Ротов), Петров Григорий Спиридонович
- мастера
Алексий (Симанский), Бердяев Николай Александрович, Бруно Джордано, Булгаков Сергий Николаевич, Введенский Александр Иванович, Гапон Георгий Аполлонович, Горичева Татьяна Михайловна, Джуссани Луиджи, Евгений (Решетников), Заболотский Николай Анатольевич, Зинон (Теодор), Иванов Вячеслав Иванович, Иларион (Алфеев), Иоанн-Павел II, Карташев Антон Владимирович, Кассиан (Безобразов), Киреевский Иван Васильевич, Климент (Капалин), Кураев Андрей Вячеславович, Легойда Владимир Романович, Марцинковский Владимир Филимонович, Мейендорф Иоанн Феофилович, Никитин Валентин Арсентьевич, Николаи Павел Николаевич, Осипов Алексей Ильич, Питирим (Нечаев), Светлов Павел Яковлевич, Седакова Ольга Александровна, Ткачев Андрей Юрьевич, Трубецкой Евгений Николаевич, Флоровский Георгий Васильевич, Франциск папа, Хомяков Алексей Степанович, Чаплин Всеволод Анатольевич, Эрн Владимир Францевич
преступный мир
Не зная точно употребления и смысла воровских слов, нельзя не только завоевать себе в этой среде некоторое положение, достичь известных ступеней власти (воры строго различаются по рангам в зависимости от своих «заслуг»), но и получить какое бы то ни было признание[4].— Дм. Лихачев. Черты первобытного примитивизма воровской речи
Воровская среда обладает сравнительно немногочисленной, но активной и прочной группой вожаков. Эти вожаки («головка») пользуются в воровской среде совершенно несокрушимым авторитетом и неограниченной властью. Власть эта в воровской среде тем сильнее, чем менее она основана на каких-либо видимых основаниях, на каком-либо реальном преимуществе этих вожаков. Она вызывается исключительно необходимостью самого «охотничьего хозяйства» и поддерживается общими интересами всей среды в целом. Вожакам не только подчиняются, им подражают, они являются единственными творцами всех новшеств и исключительными инициаторами различных предприятий.
Активной языкотворческой группой в воровской среде являются именно эти вожаки. Авторитетность их в воровской среде позволяет вновь создаваемым воровским словам распространяться с чрезвычайной быстротой. Каждое удачное, или неудачное выражение оказывается жизнеспособным, будучи поддержано авторитетной «головкой» и обратно: любое самое, казалось бы, удачное словечко остается не подхваченным, не действенным, если оно произнесено неавторитетным лицом. В воровской среде очень много слов, которые на первых порах своего существования связывались с определенными, впервые произнесшими их лицами.
Этот процесс распространения воровских слов с помощью некоторого внешнего авторитета также является причиной перенасыщения языка временными, маложизнеспособными речениями[4].— Дм. Лихачев. Черты первобытного примитивизма воровской речи
рождение мастера
Момент осознания Гитлером, что он «может говорить», описан как со стороны, так и интроспективно им самим:
Один из преподавателей, историк Александр фон Мюллер, расскажет позднее, как он после окончания одной лекции задержался в начавшем пустеть зале около группы, «столпившейся вокруг человека, который гортанным голосом, без остановки и все с большей горячностью (эмоциональность) о чем-то говорил им. У меня было странное чувство, будто их возбужденность была его рук делом и в то же время придавала голос и ему самому. Я видел бледное, худое лицо, на которое не по-солдатски спадал клок волос, с коротко подстриженными усами и на удивление большими, голубыми, фанатично блестевшими глазами». Вызванный на следующем занятии к кафедре, он подошел «послушно, неуклюжей походкой и, как мне показалось, с каким-то упрямым смущением». Однако «разговор оказался бесплодным»»…
По его (Гитлера. - Ред.) собственному признанию, свою первую незабываемую победу по убеждению словом он одержал, бурно возражая своему оппоненту, — не мог не ответить на вызов, когда «один из участников посчитал, что надо вступиться за евреев». И вот историк фон Мюллер обращает внимание капитана Майра на этот природный ораторский талант, открытый им среди своих слушателей; затем Гитлера направляют в качестве «доверенного лица» в один из мюнхенских полков. Вскоре после этого его фамилия появляется под номером 17 в одном из списков личного состава так называемой команды по проверке лагеря-пропускника Лехфельд: «Пех. Гитлер Адольф, 2-й пех. полк, ликвидационный отдел». У команды было задание вести среди возвращающихся из плена солдат пропаганду в национальном, антимарксистском духе, одновременно она должна была быть для входящих в нее лиц «практическими курсами по подготовке ораторов и агитаторов»[3].
источники
- Романенко А. П. Советская словесная культура. Образ ритора / Под ред. О. Б. Сиротининой. — 3-е изд.. — М.: ЛЕНАНД, 2015. — 212 с. — ISBN 978-5-9710-1881-0.
- Kalder, Daniel. Dictator literature. A history of despots through their writing. — London: Oneworld Publications, 2018. — 379 p. — ISBN 9781786070586.
Сноски
- ↑ Клемперер, Виктор. LTI. Язык третьего рейха. Записная книжка филолога. — М.: Прогресс-Традиция, 1998. — С. 34. — ISBN 5-89493-016-2.
- ↑ Золя, Эмиль. О романе. Цит. по Виноградов В. В. О языке художественной литературы. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. — С. 207. — 655 с. — 15 000 экз.
- ↑ 3,0 3,1 Фест, Йоахим. Гитлер. Биография: В 3-х т. — Пермь: Алетейя, 1993. — Т. 1.
- ↑ 4,0 4,1 Лихачев Д.С. Черты первобытного примитивизма воровской речи // Язык и мышление. - 1935. - № III-IV.