В 1893 году опубликовал книгу «О причинах упадка и новых течениях русской литературы», которая наряду с его стихотворным сборником «Символы» (1894 год) считается манифестом символизма. Согласно Дмитрию Мережковскому, «русские декаденты — первые русские европейцы, люди всемирной культуры, достигшие крайних вершин ее „самозародившейся мистики“». В стихотворениях Мережковского гражданские мотивы надсоновского типа смешиваются с религиозной настроенностью («Христос воскрес», «Часовой на посту»). Бледные образы, шаблонные рифмы оформляют вялые философствования на религиозные темы («Вера», «Смерть»), сочетаясь с искусственностью тона, крикливостью патетики («Сакья-Муни», «Morituri»).
С начала 1900-х годов Дмитрий Мережковский переключился в основном на прозу и публицистику. Европейскую известность ему принесла прозаическая трилогия «Христос и Антихрист».
Дмитрий Мережковский приветствовал Февральскую революцию 1917 года. В декабре 1919 года с Зинаидой Гиппиус, Дмитрием Философовым и Владимиром Злобиным эмигрировал в Варшаву, затем в Париж.
воззрения
Дмитрия Мережковского нередко называют религиозным философом, однако это слишком большой комплимент в его адрес. В целом система его воззрений до конца представляла смесь романтических, революционно-народнических и модернистских идей. Как писал Лев Тихомиров, Дмитрий Мережковский «требует мистицизма не для собственного употребления, а для публики, для ее, так сказать уловления. Мистицизм появляется как нечто, способное связать неверие художника с верой публики. В этом все открытие г-на Мережковского. Никогда прежние материалисты не позволяли себе говорить об отрицаемом ими Боге так легко, беззаботно, с полным отсутствием уважения к вере верующих, как новые проповедники “художественного мистицизма”».
Размышляя об истории человечества, Дмитрий Мережковский повсюду видел противоборство двух начал: «бездны плоти» и «бездны духа». В конечном синтезе этих двух бездн в результате всемирно-катастрофических процессов видел он исполнение смысла истории. Историческое Христианство казалось ему недостаточным для спасения человечества. Христианская Церковь шла якобы несовершенным: исключительно «духовным», «аскетическим» путем и, пренебрегая плотью, не справлялась со своей великой задачей. Особые претензии Мережковский предъявлял к Русской Православной Церкви, обвиняя ее в безжизненности, порабощенности государством, потере способности реагировать на культурные и социальные процессы.
Христианство, якобы, нуждается в примирении с плотью и, во всяком случае, в серьезном внутреннем обновлении и даже духовной революции, в результате которой должна возникнуть «церковь Третьего завета». Концепция «Третьего Завета» заимствована Дмитрием Мережковским у католического гностикаИоахима Флорского, но обращение к ней Мережковского свидетельствует отнюдь не о преемственности его философских идей, а лишь об их неоригинальности. В начале 1900-х годов Мережковские пытались подкрепить свою теорию мистической практикой, организовывая в своей квартире «вечери любви» с кощунственной имитацией церковных таинств [1].
В конце 1930-х годов Дмитрий Мережковский изучал идеи фашизма. В 1939 году лично встречался с Муссолини. В 1941 году после нападения фашистской Германии на СССР Мережковский выступил на парижском радио с речью «Большевизм и человечество» [2], в которой говорил о «победе духовных ценностей», которые несут на своих штыках «немецкие рыцари-воины».
концепты
Андрогин, Антибуржуазная полемика, Трансцендентно-имманентное, Третий завет, Франциск Ассизский, Христианство – религия поражения, Церковь (в гностицизме)
авторитетные авторы
Достоевский Федор Михайлович • Соловьев Владимир Сергеевич • Франциск Ассизский.
Принимал участие в формировании идеологической платформы кадетов, контактировал с эсерами (в том числе с Борисом Савинковым и Александром Керенским).
В 1927 году организовал литературное религиозно-философское общество «Зеленая лампа».
пресса
Член редакции журнала «Новый путь». В эмиграции Мережковский участвовал в рижской газете «Сегодня» и варшавской «За свободу!», был парижским соредактором варшавского литературно-политического еженедельника «Меч» (1934 – 1939 годы).
Теперь замечу о неточности выражений. Употреблять в этой области, где все ново, точные слова — невозможно… Привыкните к небогословским выражениям. Богословам надо признавать и чужой язык. Надо обращать внимание на сущность[3]:362.
мыслеформы
Троичность, триадность
Мы знаем, что закон триадности заключается не в одном христианстве. Еще ранее христианства различные религии и философские системы подходили к этому закону — неизбежного, тройственного мышления о всем существующем. Думаю, это можно найти еще у греков. У Платона ясно высказана триадность, тройственность нашего мышления. Замечательно, что новые философы также вернулись к этому. Самый глубокий метафизик, Гегель, пришел к такой триадности, тройственному мышлению. Иначе нельзя ни о чем думать, как Троицей, так сказать — троясь… Он (Розанов. — Ред.) должен принять одновременно и во всей полноте все три Ипостаси, все три великих Принципа (тезис, антитез и синтез), ибо жизнь проходит по этому троичному закону; положение, противоположение и сочетание. Только так все движется[3]:392-393.
Это незыблемо, это как аксиома математики; хотя это уже и сверхматематика, но от этого не менее, а более твердо, чем математика: три = одному. Тут даже такой ум, как Гете, споткнулся и говорит: я не могу поверить, что три равно одному[3]:393-394.
Религия - частное дело, Privatsache. До чего доводит это утверждение мнимой религиозной личности, религиозного «индивидуализма» - мы видим воочию на страшных судьбах Германии... Нет, религия - не частное, а общее дело, самое общее, самое общественное из всех дел человеческих[4].
символы
Цепи
Под догматом нам предлагают кандалы. Ни один свободный человек не оденет добровольно цепей, ни один ум не оденет по доброй воле догмата. Тут глубочайшее недоразумение. Догматы не кандалы, не цепи, а самые далекие горизонты, к которым мы идем[3]:358.
Великий инквизитор
лозунги
Церковь в параличе с Петра Великого
Русская «церковь в параличе с Петра Великого. Страшное время»[3]:51.
Не только по христианской метафизике, но и по здравому смыслу личность, индивидуум есть неделимое, целое; пол есть половина, двоение (два пола), деление, дробь личности. Совершенный человек, совершенная личность — не мужчина, только мужчина (самец), и не женщина, только женщина (самка), а что-то большее. Ведь вот сам же Розанов знает, что во всяком мужчине есть женское и во всякой женщине — мужское. Соединение мужского и женского не в половом акте, вне личности, а в ней самой и есть начало личности. Вот почему чувство пола так связано с чувством смерти: в поле и в смерти — конец личности[5].
Вся тварь совокупно стенает и мучится доныне (Рим. 8:22)
СвернутьРазвернуть
сочинения
Мережковский Д. С. О причинах упадка и новых течениях русской литературы (1893)
Мережковский Д. С. Трилогия «Христос и Антихрист»:
Смерть богов. Юлиан Отступник (1895)
Воскресшие боги. Леонардо да Винчи (1901)
Антихрист. Пётр и Алексей (1904—1905)
Мережковский Д. С. Л. Толстой и Достоевский (1901 – 1902)
Мережковский Д. С. Гоголь и черт (1906)
Мережковский Д. С. Грядущий Хам (1906)
Мережковский Д. С. Не мир, но меч. К будущей критике христианства // Полное собрание сочинений. — М.: Типография т-ва И. Д. Сытина, 1914. — Т. XIII. — 168 с.
Меч
Революция и религия (Впервые в 1907 г.)
Последний святой (о св. Серафиме Саровском. Впервые в 1907 г.)
Мережковский Д. С. В тихом омуте (1908)
Мережковский Д. С. Больная Россия (1910)
Мережковский Д. С. Мессия (1925)
Мережковский Д. С. Наполеон (1929)
Мережковский Д. С. Тайна Запада: Атлантида – Европа (1931)
Мережковский Д. С. Иисус Неизвестный (1932 – 33)
Мережковский Д. С. Павел и Августин (1937)
Мережковский Д. С. Франциск Ассизский (1938)
Мережковский Д. С. Данте (1939)
СвернутьРазвернуть
источники
Гиппиус-Мережковская, З. Дмитрий Мережковский. — Paris: YMCA-Press, 1951.
Колеров, Модест. Не мир, но меч. Русская религиозно-философская печать от «Проблем идеализма» до «Вех» 1902-1909. — СПб.: Алетейя, 1996.
Литературная энциклопедия. — М.: ОГИЗ, Советская Энциклопедия, 1934. — Т. 7.
Сарычев Я. В. Религия Дмитрия Мережковского. «Неохристианская» доктрина и ее художественное воплощение. — Липецк: Липецкое издательство, 2001. — 221 с. — ISBN 5-94570-006-1.
Тихомиров Лев. Упадок творчества // Критика демократии. Статьи из журнала «Русское обозрение». — М.: Москва, 1997. — С. 419-428.
Феодор (Поздеевский) сщмч. Современная моральная беспринципность в приложении к вопросу о характере христианской жизни // Новый священномученик Феодор Волоколамский (Поздеевский). Служба Богу и России. Статьи и речи 1904-1907 годов. — М.: Паломник, 2002. — С. 181-205.
Cunningham James W. A vanquished hope, the movement for church renewal in Russia, 1905-1906. — Crestwood, N.Y: St. Vladimir's Seminary Press, 1981.
Grillaert Nel. What the God-seekers found in Nietzsche. The reception of Neitzche's Übermensch by the philosophers of the Russian religious renaissance. — Amsterdam; New York, NY: Rodopi, 2008.
Palmieri A.Russian Liberal Theology // The American Journal of Theology. — 1917. — № 21. — Дата обращения: 21.08.2017.
Schmourlo Alexis de. La pensée de Merejkovski. — Nice, 1957.
↑см. Гиппиус З. Н. О Бывшем // публ. Т. А. Пахмусс / Возрождение. — 1970. — № 218–220, а также Гиппиус З. Н. Хлеб жизни // Мир искусства. — 1901. — № 11/12.
