Желудков Сергий Алексеевич

Материал из Два града
Перейти к: навигация, поиск

(1909 - 1984) – крайний модернист, атеист, экуменист. Представитель движения литургического обновления.

влияния

Был лично знаком с Антонином Грановским, всю жизнь находился под влиянием его идей, в частности, почерпнул у него учение об анонимном христианстве атеистов.

После смерти Антонина в 1927 становится приверженцем другого обновленца, «епископа» Константина Смирнова.

Как антирелигиозный автор, о. Сергий Желудков находился под влиянием таких модернистских критиков Христианства как Адольф Гарнак, Карл Барт, Николай Бердяев, Михаил Тареев, Дитрих Бонхоффер и Карл Ранер. Близко знаком с о. Александром Менем и его кругом. Высоко ценил выступления митр. Антония (Блума) и о. Александра Шмемана.

Во 2-й пол. 1970-х о. Сергий Желудков увлекся творчеством крайнего модерниста Ганса Кюнга. Вместе с Евгением Барабановым работает над переводом основного труда Кюнга «Быть христианином».

Даже единомышленники о. Сергия Желудкова признавали его атеизм. Точнее прочих выразился Анатолий Левитин: «Наши антирелигиозники были бы умнее, они могли бы использовать некоторые критические замечания отца Сергия по поводу Священного Писания».

О. Александр Мень отзывался об о. Сергии Желудкове: «Ну, отец Сергий… Он же еретик, но — благочестивый еретик!»

Согласно о. Александру Шмеману, о. Сергий Желудков не веровал в основные догматы Христианства, но это не делает его бесполезным для модернизма: В предисловии к зарубежному изданию книги о. Желудкова «Почему и я – христианин» о. Шмеман пишет: «С формальной точки зрения… книга отца Сергия Желудкова полна „ересей“… Но мне кажется, что… подходить к ней с мерками отвлеченной „православности“ значило бы проглядеть ее подлинное значение. Значение это прежде всего в том, что о. Сергий Желудков ставит перед православным сознанием вопросы, ответить на которые рано или поздно необходимо… Приемлемы или неприемлемы ответы самого отца Сергия, они укоренены в живом и глубоко личном понимании вопросов, а также в страстном желании, чтобы вера Христова снова засияла победной силой в ушедшем от нее мире» [1].

Современные крайние модернисты также находят для себя много полезного в сочинениях о. Сергия Желудкова. Среди почитателей о. Сергия Желудкова можно назвать о. Георгия Кочеткова, о. Александра Борисова, о. Филиппа Парфенова, Сергея Бычкова, о. Петра (Мещеринова) и его последователей Юрия Белановского и Александра Боженова.

Атеистические сочинения о. Сергия Желудкова, «возведенного» по этому случаю в сан протоиерея, «Литургические заметки» и «Почему и я – христианин» рекомендованы в учебном пособии «Катехизация в Русской Православной Церкви на современном этапе» [2].

Отец Сергий Желудков — авторитетный автор

На о. Сергия Желудкова как на авторитет ссылались:

Борисов Александр Ильич, Кочетков Георгий Серафимович, Кураев Андрей Вячеславович, Мень Александр Вольфович, Петр (Мещеринов), Шмеман Александр Дмитриевич

обновленчество

В детстве и юности о. Сергий Желудков посещает собор Заиконоспасского монастыря в Москве, захваченный обновленческим «Союзом церковного возрождения» Антонина Грановского. В 1927 становится приверженцем «епископа» Константина Смирнова. Переезжает в Петроград к Смирнову, который тогда служил в отнятом у Православной Церкви храме Божией Матери «Всех скорбящих радость» на Стеклянном заводе. Здесь о. Сергий Желудков знакомится с известным обновленцем Александром Боярским.

иерархия

В 1945 становится псаломщиком Знаменского храма в Верхнем Тагиле. В 1946 еп. Свердловский Товия рукоположил его во иерейский сан (целибатом). Назначен третьим священником Всехсвятского храма Свердловска. Затем настоятель Знаменского храма Верхнего Тагила.

В 1952 назначен настоятелем Никольского храма в Любятове (Псков). В 1956 отправлен за штат. Служил в Смоленске, Веневе, в Великих Луках. В 1960 назначен священником в погосте Заболотье, через три месяца запрещен в священнослужении.

образование

В 1926 - 1929 учился в обновленческой «Московской богословской академии» или, по другим сведениям, в обновленческом «Ленинградском богословском институте».

Окончил Ленинградскую духовную семинарию (1954).

пресса

В марте 1958 публикует в самиздате письмо «Почему Вы порвали с религией?» (Открытое письмо бывшему священнику Дарманскому по поводу его статьи «Почему я порвал с религией»). В этом своем первом выступлении сам о. Сергий Желудков уже явно стоит на принципах агностицизма: «Нельзя научно доказать бытие Божье. Но нельзя научно доказать и обратного. Какая свобода для нашего выбора!» В 1963 письмо о. Сергия Желудкова анонимно публикует «Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата».

В начале 1960-х издает самиздатский журнал «В пути — Переписка ряда лиц по вопросам религии». Журнал выходил в течение 4-х лет. Среди авторов были о. Александр Мень, Анатолий Левитин, о. Дмитрий Дудко, Дмитрий Огицкий и др.

В 1968 публикует в самиздате письмо в поддержку правозащитника Павла Литвинова, где заявляет: «Сегодня в России очень многие называют себя атеистами только по недостатку образования».

В 1973 в Германии вышла его книга «Почему и я христианин», этим же годом датирована его работа «Общая исповедь».

В 1972 пишет ответ на «Великопостное письмо» Патриарху Пимену Александра Солженицына. О. Сергий Желудков утверждает, что «легальная церковная организация не может быть островом свободы в нашем строго-единообразно организованном обществе, управляемом из единого Центра… Что же нам в такой ситуации делать? Сказать: либо – всё, либо – ничего? Попробовать уйти в подполье, которое в данной системе немыслимо? Или же как-то вписаться в систему и воспользоваться пока что теми возможностями, которые позволены? Русская иерархия приняла второе решение» [3].

По поводу ответа о. Сергия Желудкова Феликс Карелин верно тогда же отметил: «Человеческий дух, укрепляемый Божественной благодатью, сильнее всех внешних обстоятельств, а священник Сергий Желудков в полном соответствии с мировоззрением социалистическим настаивает на том, что общественная среда сильнее человеческого духа и является по отношению к нему силой определяющей» [4].

литургическое обновление

При своих атеистических воззрениях о. Сергий Желудков энергично ратовал за реформу православного богослужения, например, за гласное чтение молитв Евхаристического канона, при том, что сам он не веровал ни в Бога-Сына, ни в Пресуществление Святых Таин.

В 1958 отправил первый вариант «Литургических заметок» в «Календарно-богослужебную комиссию» при Священном Синоде. В этом сочинении о. Сергий Желудков предлагает провести реформы православного богослужения на обновленческих основаниях. Работа получила благоприятную оценку профессора МДА Дмитрия Огицкого.

«Литургические заметки» были впоследствии опубликованы в самиздате в 1973. Тогда же их начал печатать «Вестник РХД», но из-за протестов православных христиан публикация была прервана.

Призывал не совершать молитву об оглашенных:

По примеру Греческой церкви надо бы упразднить ектению оглашенных.

— Литургические заметки

организации

Участвует в диссидентском движении, сближается с Александром Солженицыным, Андреем Сахаровым и др.

О. Сергий Желудков обращался к зарубежным религиозным и общественным деятелям, включая Йозефа Громадку, главу прокоммунистической Христианской мирной конференции, с призывом вступиться за заключенного Анатолия Марченко и других преследуемых диссидентов.

В 1973 вместе с Анатолием Левитиным и другими вошел в состав созданной московской группы «Международная амнистия».

В 1977 о. Сергий Желудков присоединился к заявлению в поддержку чехословацкого движения «Хартия-77».

воззрения

Противоречие о. Сергия Желудкова буквально всем догматам Христианства позволяет считать его сознательным атеистом. Он излагает в искаженном виде Христианские догматы и объясняет, что не верует в них, поскольку они противоречат его рационализму и либеральным предрассудкам. Рассуждение о. Сергия Желудкова принадлежит области лжи и прикрывающей софистики.

В своих воззрениях о. Сергий Желудков является крайним адогматистом, не допускает никаких абстракций, никаких общеобязательных теоретических и нравственных суждений. В совершенно анархическом духе он не может принять саму принудительность любой истины, которая якобы сковывает его свободу и творчество.

О. Сергий Желудков отрицает всякое насилие со стороны истины: «Да, мы не знаем — „существует“ ли Бог. Существует Святыня — духовная Красота. Согласен ли я вот так, ничего не зная, без всяких доказательств, расчетов, гарантий избрать эту духовную Красоту как Высший Принцип всех моих стремлений и действий? Вот — подвиг свободы, в которой человек на деле приобщается к Божественной жизни, входит в практическое христианство. Здесь, на этой земле, наше неведение есть условие нашей свободы… Можно сказать, что Бог согласен „быть“ для нас только тогда, когда мы… свободно пожелаем, чтобы Он был».

Для о. Сергия Желудкова, истина порабощает, а ложь освобождает. Поэтому он объявляет свободой незнание Бога, неверие в Бога, Который есть, и ищущим Его воздает. В чем же эта свобода лжи? В том, чтобы выдавать себя за христианина, не имея веры в Бога. И тогда, разумеется, «анонимные христиане», которые не выдают себя за христианин, а открыто признаются в атеизме — еще более свободны.

Религия, таким образом, в учении о. Сергия Желудкова ложна, но полезна, поскольку дает надежду: «Христианство совершенно бездоказательно и „не убедительно“ — в том смысле, что не принудительно… Без религии в человеческом существовании нет никакого доброго смысла и нет никакой надежды».

Он признает в качестве источника религии человеческий опыт, и соответственно, заведомо одобряет весь этот опыт. Единство рода человеческого, и шире — единство всей природы, является для о. Сергия Желудкова залогом того, что это опыт, якобы, единый и тотально истинный.

Православные догматы имеют для о. Сергия Желудкова лишь символический, то есть мифологический и не обязательный смысл. Свой тезис: «Единственный способ обозначения религиозного опыта — символизм», о. Сергий Желудков подкрепляет словами Николая Бердяева: «Божество постижимо лишь символически, лишь через символ можно проникнуть в Его тайну. Божество непостижимо рационально, невыразимо в логическом понятии… За религиозной идеей Бога всегда скрыта бездна, глубина иррационального и сверхрационального».

Догматы Вселенских соборов для о. Сергия Желудкова «не факты, а слова, постановления соборов по поводу ересей». Сами же Соборы характеризуются ими так: «При всех исторических грехах и злоупотреблениях авторитет некоторых соборов стал впоследствии общепризнанным и их назвали „вселенскими“».

Он исповедует свой адогматизм, сокрушаясь о «позорном факте догматического насилия — запрещении трудов покойного о. Пьера Тейяр де Шардена во имя католической догмы о библейском Адаме».

Он неоднократно утверждает, что верить или не верить в Бога, во Христа, в догматы Символа веры — совершенно безразлично. Главное — быть достойным человеком, впрочем, и в том, что считать достойным и недостойным, о. Сергий Желудков не допускает никаких идеальных принципов. Достоинство человека — в приспособлении к прогрессивному общественному мнению и настроению данной конкретной эпохи. Отсюда следует и заповедь о. Сергия Желудкова о приспособлении Церкви к миру: «Приспособляемость есть свойство живого организма. Церковь приспособляется: значит она живет».

В изложении о. Сергия Желудкова истинной признается лишь вера в человека, причем наряду с признанием того, что человек не имеет отдельного существования от материального мира.

Для него не существует веры в Бога Единого, Бога Существующего, всегда Существующего (св. Кирилл Иерусалимский). О. Сергий Желудков учит: «Божество сверхразумно и построить „понятие“ Бог невозможно». И даже Символ веры, по его объяснению, исповедует лишь «нашу религиозную интуицию Божественной Святости».

О. Сергий Желудков признается в своем неверии в Бога-Троицу: «Для простого человека (сужу по себе) философское (то есть богословское.- Ред.) понимание Троичности совершенно недопустимо, и это может привести к величайшему унынию. Где же евангельская простота, почему так усложнилась христианская вера? Зачем в духовной христианской жизни эти мучительные умственные усилия? Усилия бесплодные — ничего из них не получается».

Он не верует в Бога-Творца: «В символе „Творца“ не заключается, конечно, никакого понятия о „способе“ сотворения мира. Естественные науки и первые страницы Библии говорят о природной Эволюции». Он готов признать материалистический догмат о вечности и бесконечности физического мира: «Можно было бы даже и не спорить с догмой материализма о вечности и пространственной бесконечности физического мира — то есть, в сущности, о принципиальной его непостижимости».

Вслед за Николаем Бердяевым он отвергает веру в Бога как «Всемогущего Властителя, Который повседневно управляет всем, что совершается в мире». Далее о. Сергий Желудков говорит, что, с другой стороны, ему не хотелось бы отказываться от веры в Бога, Который помогает человеку. В результате он приходит к скептическому «воздержанию от суждения»: «Нельзя сказать, что Бог всем управляет: ибо вот, торжествует зло и бессмысленность страданий. И нельзя сказать, что Бог не управляет: ибо вот, Он помогает. Такова „апофатика“ простого человека. В общем я должен для себя заключить: не получается никакого мыслимого „понятия о Боге“».

Интересна здесь даже не неспособность о. Сергия Желудкова ознакомиться с авторитетным (не по Бердяеву) изложением учения о Боге-Промыслителе, а то, что он отказывается включить то, во что он верит (что Бог помогает), в свое понятие о Боге.

Наряду с отрицанием всякого умозрения, о. Сергий Желудков отвергает сверхъестественное Откровение и Богодухновенность Священного Писания. Надо сказать, что он даже не знает, что такое сверхъестественное, и его возражения против Священного Писания сводятся к отрицанию объективной истины как таковой.

Вера в Священное Писание, как в истинное и Богодухновенное, мешает ему тем, что в таком случае «невозможно было бы нам ни в чем сомневаться и оставалось бы только по необходимости признать во Христе Сына Божия. Но нет,— с облегчением говорит о. Сергий Желудков, — не дано нам такого сверхъестественного священного текста». То есть даже здесь его соображения не лежат в области религии или ответственной мысли о сути бытия. Это лишь его личные соображения, страхи, предрассудки.

Он учит о том, что Евангелия — «это священные и древние иконы — но только иконы». На этом «основании» он отвергает свидетельства Писания о будущем воскресении мертвых и даже о Воскресении Христовом: «Если даже злодей Ирод верует в Воскресение мертвых (Мк. 6:14) — то не такова ли была тогда и общая атмосфера народного легковерия, и не проникла ли она и в Евангелия? Соображение это подтверждается странным сообщением, что в момент Смерти Христа „могилы отверзлись, и многие тела усопших воскресли“».

Слова Христа о конце света он считает несбывшимися, поскольку считает, что Господь учил о близком конце света, не зная о том, что история продлится.

Слова Христа: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет», он «по весьма солидным основаниям» отвергает как подложные.

«Смущают» о. Сергия Желудкова и бесноватые в Евангелиях. «Почему нет их теперь?» — спрашивает о. Сергий Желудков, и приходит к мысли, что «евангельские бесноватые были душевнобольными того времени». «Смущают» его «неправдоподобное исцеление уха при аресте Иисуса», описание Вознесения Христова в Евангелиях, и особенно в Деяниях: где «крайне примитивно выражаются тогдашние донаучные представления о физическом мироздании».

Слова Писания о Вознесении Христовом он объявляет подложными. «Миф о физическом Вознесении легко мог возникнуть из тогдашних представлений о „трехэтажной“ Вселенной… Учитывая все соображения, строго говоря, следовало бы в других условиях выдвинуть соборный вопрос: не отменить ли отдельный церковный праздник Вознесения (не случайно литургически столь бедный, бесцветный) — не заменить ли его заключительным торжеством Воскресения».

Особой критике о. Сергий Желудков подвергает Евангелие от Иоанна, считая его недостоверным в целом: «Самая речь Христа там заметно разнится по стилю и содержанию от других Евангелий, и непроизвольно складывается впечатление, что многое в этой речи — творчество автора».

Однозначно осуждает он Христову заповедь не разводиться с женой: «Таково было увещание не прогонять жен (по Матвею (так!), гл.5 и гл.19), которое было церковно узаконено на все времена как запрещение развода, что было причиною стольких страданий».

В своем софистическом ключе о. Сергий Желудков предлагает считать веру в подлинность этих мест Писания несущественной, потому что он сам считает их неправдоподобными. Он позволяет себе в них не верить, а другим — верить, если им этого хочется.

Вполне последовательным выглядит предложение о. Сергия Желудкова написать новую Библию: «Давно уже пора бы нам приступить к изданию, в свободных вариантах, новой — христианской, общечеловеческой „Библии“, куда вошли бы избранные, воистину Богом вдохновенные тексты мировой литературы».

С атеизмом о. Сергия Желудкова несовместима вера в чудеса. Впрочем, он допускает, что в мире много чудесного, поскольку «естества чин известен нам только поверхностно. Тайна окружает нас. В наше время так называемые парапсихические явления, научно удостоверенные, но научно не объяснимые, представляют собою область чудесного… Или явления так называемого телекинеза — передвижения предметов без физической причины. Эти необъяснимые факты менее известны, но они существуют и свидетельствуют о вторжении к нам „иноестественного“ порядка существования. А чудеса индийских йогов?.. Отрицать возможность чудесного, необъяснимого — в наше время это признак недостаточной интеллигентности».

О. Сергий Желудков всюду пытается найти такой план, в котором можно было бы снять противоречия между верой и неверием, истиной и «благочестивым» вымыслом. Этот общий план — ложь. Например, относительно Евангельских чудес о. Сергий Желудков предлагает на выбор: «Либо это факт, откровение немыслимой действительности; либо это иконописная условность Евангелий». Веру в чудеса или неверие в них он считает безразличным: «В этом избрании мы совершенно свободны… Кто сомневается — пусть не принуждает себя верить, пусть не гонит в себе этих сомнений: они законны и они не помешают нам любить нашего Господа».

Согласно софистике о. Сергия Желудкова, и истинные чудеса, сотворенные Христом, и — ложно Ему приписываемые одинаково «верно символизируют Его милосердие и Его Божественное Величие». Между тем истинное и ложное сообщение могут вместе «символизировать» лишь ложь, но никак не истину.

Наконец, о. Сергий Желудков утверждает, что Христианство Христа, Его учеников, Святых Отцов однозначно закончилось, принадлежит только прошлому и более не имеет никакого отношения к нам. Он в принципе отрицает, что указания Христа и Апостолов, даже те, которые он признает не подложными, имеют для нас хоть какое-нибудь объясняющее и обязательное значение. Он снисходительно пишет о Христе: «Нам не следовало бы упрекать Учителя за то, что Он не оставил нам „указаний“ на всю будущую историю человечества. Будущее и не должно быть заранее расписано, оно должно быть неизведанно — свободно». Он считает современное человечество свободным от принудительности Евангельской истины, и находит в этом только пользу: «Без свободы — какое же творчество и строительство?»

Поэтому для него допустимы любые нововведения в догматике, Богослужении и нравственности, лишь бы они соответствовали духу времени и устремлениям маловерующего, иноверующего и неверующего человечества. Например, учит он: «Апостол Павел… предписывал женщинам молчать в собраниях и даже с вопросами обращаться только дома к мужьям. Но вот ныне в Русской церкви женщины читают Писание (Псалмы, Апостол), в Англиканской — проповедуют; а в Шведской их рукополагают уже и в священный сан». И для о. Сергия Желудкова это не противоречит Апостолу, который, как прозревает о. Сергий Желудков, и сам «в наши дни не повторил бы своих наставлений».

Атеистическую «совесть» о. Сергия Желудкова оскорбляет Ветхий Завет. Он размышляет: «Много горя принесли нашему народу чудеса еврейской истории». Повторяя наветы атеистической пропаганды, он пишет: «Грандиозное недоразумение заключается в том, что Ветхозаветная Библия, которую в большей ее части мы должны бы рассматривать как историю еврейского народа и его несовершенных религий — историю во многом лишь отрицательно-поучительную, — ветхозаветная Библия поставлена у нас в положение абсолютной святыни. В том-то и дело, что у нас в одной Книге переплетены вместе история злодеяний Иисуса Навина (которого можно назвать еврейским Гитлером) и Евангелия Иисуса Христа».

Он не верует в Библейское повествование о том, как Бог сотворил мир, и предписывает «современному христианину» не верить словам Писания: «Современный христианин, по совести, должен не принимать их, и это будет не ересь, не бунтарство, а искреннее смирение. Не в том смирение, чтобы насиловать свой разум, а в том, чтобы смиренно сказать: „не знаем“… Знаем только, что в начале Библии — не история, а священный миф».

Он не верует в грехопадение Адама: «Мы думали, по Библии и Катехизису, что мир Божий испорчен преступлением первых людей на земле. Нет — теперь непреложно установлено, что и до человека мир был совершенно таков же, каким мы его знаем».

Учение о сотворении мира и о грехопадении он не готов принять уже ни в каком смысле. Это «священный миф… который нельзя истолковать ни прямо, ни как угодно аллегорически в качестве истории мира и человека». Основанием для этого открытого неверия служит «наука», воспринимаемая как истина в последней инстанции: «Пока что в нашем научном откровении мы очень немного знаем об истории Космоса и планетарного человечества; но этого ничтожного знания достаточно, чтобы положительно отвергнуть натуралистическое (и, поясняет он сам, любое другое.- Ред.) истолкование первых трех глав книги Бытия».

Повествование о потопе, якобы, демонстрирует «показывает религиозную дикость писателя», а о Вавилонской башне — содержит «примитивную до смешного идею „Бога“».

Книга пророка Ионы — это, будто бы, «художественный вымысел сатирического плана», и даже упоминание Ионы Господом Иисусом Христом не заставляет о. Сергия Желудкова считать мифическую историю подлинной. Чтобы не верить Ионе, он готов усомниться «в подлинности разноречивых евангельских ссылок».

В книге Псалмов о. Сергий Желудков отмечает «много всякого словесного балласта, не говоря уже о текстах с пожеланиями мыть ноги в крови врагов (Пс. 57), с раннего утра избивать их (Пс. 100) или разбивать о камень детей (Пс. 136)».

«В святоотеческих творениях, — сокрушается о. Сергий Желудков, — цитаты из Ветхого Завета приводятся на совершенно „равных правах“ с новозаветными».

Для о. Сергия Желудкова Христос — есть Божественный Человек, Вечный Человек, Который осознал свою изначальную Божественность, присущую всем людям.

Он исповедует свое неверие в Богочеловека Христа: «Что же касается положительного содержания догматических текстов о Личности Христа, то я понимаю только одно — что рационально понять их невозможно. Понятны ереси; потуги же представить себе Человека о „двух естествах“ с „двумя волями“, — по горькому опыту знаю, что потуги эти могут привести только к унынию ума, а затем и к унынию духа… Должен признаться, что само это слово „Бого-человек“ (которого нет в догмах, но которым столь часто пользуются) представляется мне неподходящим именно по своей рационалистической форме… Нет — не наполовину того и другого, а абсолютно Божественный абсолютный Человек».

Он отрицает Тайну Рождества Христова, Приснодевство Божией Матери, считая, все это не существенным для Христианства: «Полная естественность рождения отнюдь не препятствует нашему почитанию Матери и Ребенка. Это принципиальное положение сегодня можно расширить. Б. Пастернак в своем романе написал: „каждое зачатие непорочно“ — потому что с него начинается священное служение Материнства».

Про себя он говорит, что «благополучно переболел уже тему Приснодевства, она представляется мне несущественной. Для многих христиан это — неприкосновенная Святыня. Но я могу вполне понять и других, которые, напротив, очень смущаются, прямо соблазняются аналогиями в языческих мифах и полагают, что нельзя ставить веру в биологическое чудо непременным условием христианства. Действительно, это — трудное и, кажется, лишнее препятствие на пути веры для современного человека».

О. Сергий Желудков учит, что не было Рая, грехопадения и Божественного проклятия Адама. Нет, по учению о. Сергия Желудкова, и спасения: «Не было земного рая, что проклятие взаимного поедания, борьба за существование, страдания, смерть были уже на земле еще до появления человека. И мы видим, что и после Явления Христа ничего в этом смысле на земле не изменилось: все живое страдает, мы грешны, мы рождаемся в муках и мы умираем».

Как и множество других модернистов, о. Сергий Желудков отрицает православное учение об Искуплении Жертвой Христовой, но в отличие от прочих признает, что «схоласты» не выдумали эту теорию, а почерпнули ее из Писания: «По справедливости должно признать, что изобретатели судебной теории имели достаточно формальных оснований в текстах Писания. „Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха“ (1 послание Иоанна, гл. 1), — это написано, так думали апостолы… Н. А. Бердяев писал, что уже в самих этих символах Писания отразилось несовершенство человеческого восприятия божественного откровения».

Спасение для него — в осознании Христом Своей Божественности, которая присуща и всем нам: «Вот за что умер Христос. Сын Человеческий осознал Себя Сыном Божиим; эту правду Он исповедал пред ужасом Креста, за эту правду Он умер — и силою этой правды совершилось Его Воскресение».

Не верует он в Вознесение Христа и Второе Пришествие: «Как „некуда“ было Христу физически „возноситься“ — так „некуда“ уже Ему будет и физически „приходить“… Второе Пришествие — символ… Как это будет? Мы не знаем… Не совершится ли это в нашем „личном светопреставлении“ — в личной смерти?»

О. Сергий Желудков не исповедует Святаго Духа Господом, Одним из Лиц Пресвятой Троицы. Не верует он и во Святые Таинства. Крещение во оставление грехов он понимает в том смысле, что человек оставляет греховную жизнь. О. Сергий Желудков считает крещение младенцев — позднейшим изобретением: «В наших особых условиях Крещение младенцев представляется со стороны как старинный бытовой обряд темного значения, церковно весьма непрезентабельный».

Он отрицает Страшный и частный суд, телесное воскресение мертвых, наказание грешников в аду: «Воскресение мертвых есть символ, который нельзя истолковать ни в каких наших физических представлениях».

Даже о загробной жизни — единственном, во что, похоже, верует о. Сергий Желудков, он совершенно ничего не может сказать: «Мы ничего не знаем о посмертном существовании».

анонимное христианство

Согласно о. Сергию Желудкову, человеческая святость — «это единосущие Бога и Человека. Христос — Человек единосущный, единородный, родной Богу, — Вечный, Божественный Человек».

В другом месте о. Сергий Желудков переворачивает это свое определение: «Если мы воистину исповедуем Божественность Христа — мы должны признать и таинственное Присутствие Его в единосущном Ему человечестве доброй воли». Это «человечество доброй воли» собственно и составляет «церковь», а христиане со своей стороны "духовно едины со всем человечеством доброй воли, которому единосущен Христос".

Нетрудно заметить, что здесь говорится о Христе только как о представителе единого рода человеческого, и в этом смысле непозволительной объявляется отделенность от Христа всех людей, веруют они во Христа как Бога или нет.

Примирительные заявления о. Сергия Желудкова в адрес неверных и иноверных не имеют никакого значения, поскольку вытекают из его равнодушия к любым убеждениям: своим или чужим. «Анонимному Христианству» тех, кто не знает, что он христианин, соответствует в мифологии о. Сергия Желудкова «номинальное Христианство» тех, кто, как и о. Сергий Желудков, не знает, почему и в каком смысле он является христианином.

Например, о. Сергий Желудков пишет в экуменическом ключе: «В других религиях… во всяком случае непременно присутствует благоговение перед Божественной Святостью и надежда на Божественную Святость. В этом — общность всех религий и в этом все религии истинны. Во всех религиях возносится молитва единому для всех Богу». При этом о. Сергий Желудков поясняет: «Разные религии суть как бы различные „системы связи“ религиозных людей с Божественным и между собою… Все это разнообразие показывает великую зависимость восприятия Божественного от человека — одновременно от его ограниченности и от его свободы». Но если восприятие Божественного действительно зависит от человека, то это уже не религиозный, а атеистический «экуменизм», поскольку в центре такой «религии» — не Бог, а человек.

Так, он учит: «У всех нас, христиан, един Господь и едино Крещение; в существенном едина и вера, но мелочи, условности, а также грехи человеческие мешают нам признать это единство». Незаметно для читателя в число мелочей попадает и то, что сам о. Сергий Желудков не верует в Бога и в Таинства.

О. Сергий Желудков обнаруживает религиозную правду и в атеизме: «Есть правда в материализме — в признании относительной самодеятельности природной Эволюции… И есть правда в признании глубочайшего несовершенства мира в нынешнем его состоянии». Это интеллектуальный подлог, поскольку о. Сергий Желудков игнорирует основания, исходя из которых материализм признает мир несовершенным.

Личную святость о. Сергий Желудков находит в самых неожиданных местах, например, у академика Андрея Сахарова: «Дорогому Андрею Дмитриевичу не повредит, если я признаюсь, что подсмотрел у него некоторые черты личной святости. Всякий раз я уходил от него глубоко взволнованный впечатлениями от обаяния его личности. Не постесняюсь сказать, что это были религиозные впечатления. Андрей Дмитриевич не принадлежит ни к какой из христианских церквей. Но он — величайший представитель единой всечеловеческой Церкви людей доброй совести и воли». Другими «святыми» в посюстороннем смысле людьми он считает Федора Гааза, «доктора джунглей» Альберта Швейцера, «народных печальников из русской интеллигенции».

Неверие атеистов в спасение и жизнь вечную придает, по аморальному учению о. Сергия Желудкова, «действию таких людей особенное благородство… Эти добрые безбожники в данном случае опровергают Писание — они на деле угождают Богу, творят добро по глубочайшему внутреннему побуждению, ради самой красоты добра, совершенно „бескорыстно“, ибо не веруют ни в какое наше мздовоздаяние».

О. Сергий Желудков пишет, что молится за неверующих усопших «не для того, чтобы облегчилась загробная участь их носителей», поскольку он сам не верует в такую благую участь, а для того, чтобы на мгновение как бы «войти в этот светлый сонм подвижников бескорыстного добра, подышать доблестью их жизни». Последняя цитата — из «литургии» Антонина Грановского.

О. Сергий Желудков вроде бы необычайно милостив ко всем, когда говорит, что на Страшном суде людей будут судить не по вере, а только по делам: «На правой стороне будут поставлены добрые люди — независимо от их верований». Эта непрошеная милость к атеистам и иноверным однако принимает другой вид, если вспомнить, что для о. Сергия Желудкова нет никакого Страшного суда, да и о спасении он лишь недоумевает: в чем бы оно могло состоять?

концепты

Анонимное христианство, Светская святость

Свернуть
Развернуть
сочинения

  • Желудков С. А. «Почему Вы порвали с религией?» (Открытое письмо бывшему священнику Дарманскому по поводу его статьи «Почему я порвал с религией») (1958). Издания: Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. — М. — 1963. — № 42-43. — С. 164—171
  • Желудков С. А. Открытое письмо П. М. Литвинову (1968)
  • Желудков С. А. Открытое письмо А. Д. Сахарову (1969)
  • Желудков С. А. Ist Gott in Russland tot? Kreuz-Verlag, 1971
  • Желудков С. А. Литургические заметки (1958—1973) Издания:
    •  Желудков С. А. Литургические заметки (1958-1973) / сост., вступ. статья С. С. Бычкова. — 2003. г. ;
    •  Желудков С. А. Литургические заметки (1958-1973) // Литургические заметки. Переписка. Письма. Воспоминания. — 2004.
  •  Желудков С. А. Почему и я – христианин. — Frankfurt a. M.: Посев, 1973.
    •  Желудков С. А. Почему и я – христианин. — СПб.: Кайрос, 1996.
  • Желудков С. А. Общая исповедь. Пособие для священников
  • Желудков С. А. Ответ на великопостное письмо Солженицына (1972) Обращение к А. И. Солженицыну // Вече. — 1973. — №. 5. — С. 48-51
  • Желудков С. А. Открытое письмо генеральному секретарю ВСЦ Ф. Поттеру (1976)
  • Желудков С. А. Экуменическое воззвание (1976)
  • Желудков С. А. Проблемы современного христианства // Вестник РХД. — 1976. — № 118
  •  Желудков С. А. Дело Ковалева. — Нью-Йорк: Хроника, 1976.
  • Желудков С. А. Воспоминания об о. Александре Боярском // Церковно-исторический вестник. — 2002. — № 9
  •  Желудков С. А. Христианство и атеизм: Переписка с К. А. Любарским. — Bruxelles: Жизнь с Богом, 1982.
  • Желудков С. А. Письма отца Сергия Желудкова А. Д. Сахарову; Письмо составителям юбилейного сборника к 60-летию академика А. Д. Сахарова // Истина и жизнь. — 1996. — № 8. — С. 37-45
  • Желудков С. А. Письмо о свящ. В. Романюке (1975)
  • Желудков С. А. Письмо о личности Сахарова (1976)
  • Желудков С. А. Письмо составителям «Сахаровского сборника» (1981).
    •  Желудков, Сергий о. Письмо составителям Юбилейного сборника // Сахаровский сборник / Сост. А. Бабенышев, Р. Лерт, Е. Печуро. — М.: Книга, 1991. — С. 112—113. — 351 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-212-00474-8.

Свернуть
Развернуть
источники

  •  Белановский Ю. С., Ракушин А. В., Шестаков А. А. Катехизация в Русской Православной Церкви на современном этапе Учебное пособие для слушателей курсов по подготовке катехизаторов, миссионеров и церковных педагогов. — М.: Патриарший центр духовного развития детей и молодежи, 2007.
  •  Бычков С. С. Священник Сергий Желудков: Биографический очерк // о. С. Желудков. Литургические заметки. Переписка. Письма. Воспоминания. — М., 2004. — С. 3—29.
  • Карелин Феликс. По поводу письма о. Сергия Желудкова А. Солженицыну // Вече. — 1973. — №. 5. — С. 201—217
  • Левитин-Краснов, Анатолий. В поисках Нового Града. Тель-Авив. — 1980
  • Мень Александр о. Вечер памяти о. Сергия Желудкова. Дом пионеров в Вадковском пер. 5 марта 1989. видео
  •  Мень Александр о. О себе: Воспоминания, интервью, беседы, письма. — М., 2007. — С. 181—192.
  •  Мень Александр о. Письма отцу Сергию Желудкову // Желудков Сергий, Любарский Кронид. Христианство и атеизм. — Брюссель: Жизнь с Богом, 1982. — С. 56-63.
  • Памяти о. Сергия Желудкова // Христианос. — 1993 — № 2. — С. 55-61
  • Письмо отца Александра Меня отцу Сергию Желудкову // Христианос. Альманах. — Вып. IV. — 1995. — С. 157—166
  • Сергей Алексеевич Желудков // Страна и мир. — 1984. — № 1-2. — С. 96-98
  • Три праведника рассказывают об основных Таинствах Православия: К 2000-летию Рождества Христова. — М.: Sam & Sam, 1998.
    • Три праведника рассказывают об основных Таинствах Православия: К 2000-летию Рождества Христова. — 2-е. — М.: Sam & Sam, 2002.
  •  Эллис Джейн. Русская Православная Церковь. Согласие и инакомыслие. — London: Overseas Publications, 1990.


Сноски


  1.  Желудков, Сергий о. Почему и я – христианин / Предисловие Шмеман Александр о.. — Frankfurt a. M.: Посев, 1973. — С. 7–8.
  2.  Белановский Ю. С., Ракушин А. В., Шестаков А. А. Катехизация в Русской Православной Церкви на современном этапе Учебное пособие для слушателей курсов по подготовке катехизаторов, миссионеров и церковных педагогов. — М.: Патриарший центр духовного развития детей и молодежи, 2007.
  3. Обращение к А. И. Солженицыну // Вече. — 1973. — №. 5. — С. 48-49
  4. Карелин Феликс. По поводу письма о. Сергия Желудкова А. Солженицыну // Вече. — 1973. — №. 5. — С. 202