Аппроксимация
приблизительная, неточная речь - прием патологической речи, употребляемый для создания неопределенности, для ухода от преследования.
Прием аппроксимации играет важную роль в патологической речи, поскольку до поры до времени позволяет избежать разоблачения в неправоверии и при этом все-таки донести свое лжеучение до гностиков, работающих на той же оккультной «волне», что и лжеучитель. В современной политической, научной, православной речи неопределенность допускается настолько широко, что трудно сказать, где та граница, которая отделяет «допустимую» неясность от недопустимой.
С помощью такого приема софист оставляет читателя в ложном убеждении, будто ему предоставлена свобода выбора, свобода истолкования.
разновидности
- что-то, где-то, куда-то, нечто, некий, какой-то
Приблизительное определение веры у о. Александра Шмемана: это «стремление, тяга, ожидание чего-то желанного, предчувствие чего-то иного, для чего только и стоит жить»[1]. Почему «чего-то», а не чего-либо конкретного?
«Что-то совсем другое, совсем непохожее на нашу обычную жизнь, а вместе с тем к нам обращенное всем своим светом, всей своей радостью. Так вот, вера – это прежде всего именно прорыв в иное, о чем так трудно поведать обыденными словами, но что наполняет все сердце, всю жизнь неожиданной праздничной радостью»[1].
О. Александр Шмеман винит в неопределенности «обыденные слова», хотя от него никто не требует, чтобы он говорил о вере обыденными словами. С другой стороны, такая неопределенность для о. Шмемана и есть норма Богопознания, туман, который развеивать ни в коем случае не рекомендуется.
Вот еще «что-то», «чего-то» и «куда-то»: «Если открылось нам священное в виде будь то красоты, будь то нравственного совершенства, будь то глубинной интуиции в сущность мира и жизни – открытие это немедленно чего-то требует от нас, что-то совершает в нас, куда-то нас зовет, обязывает, влечет»[2]. Эти невнятности у о. Шмемана в дальнейшем никак не проясняются. Скорее напротив, поскольку за этим «что-то», «чего-то» и «куда-то» сразу следует пассаж из любовного стихотворения А. С. Пушкина, в котором и «Божество», и «вдохновенье» употребляются в светском мистическом смысле.
Бог также именуется у о. Шмеманом «чем-то»: «В мире человек чувствовал присутствие, действие, откровение чего-то, что к одному внешнему свести нельзя. И вот это что-то он и назвал в какой-то момент своего развития Божеством, Богом»[1].
С пришествием Христа «что-то» радикально изменилось: «Когда Павел, поверивший во Христа, после долгого гонения Его последователей, вдруг восклицает: „Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение!“ (Фил. 1:21), мы можем сказать, что что-то радикально переменилось в мире»[2].
- кавычки
Подобную роль играют кавычки. В кавычках у о. Шмемана стоят такие слова, как жизнь «во Христе»; Крещение начинает «действовать» в нас; мы не можем оставаться «на небе»; ничего «сверхъестественного» нет; «наследие» не есть то единственное, что надлежит хранить; мир – «средство» приобщения; категории – «литургические», а семья – «естественная».
«Мир иной» неизменно ставится о. Шмеман в кавычки, а также «последние времена», «мир грядущий», «бессмертие души», «христианский мир», «благой» мир, просто «мир» («„мир“ становится понятием и опытом, соотнесенным с Царством Божиим»), «сверхъестественное», «Таинство исцеления».
Закавыченные термины соединяются в предложения: « „Спасение“ есть не восстановление порядка, нарушенного грехом, а простое избавление, будь-то от страдания, греха или смерти, признаваемых „нормальными“ для профанного мира, ему присущими»[3]. Или так: «Если преложение Святых Даров совершается всем священнодействием, всей Божественной Литургией, то являет, „показывает“, „дарует“ его нам Дух Святой»[4].
В сочинениях о. Шмемана в кавычках стоят, казалось бы, ясные и точные термины богословия и философии. В область аппроксимации затягиваются самые определенные понятия: «догмат», «духовная власть», «священное», «святое», «священное место», «Откровение», «душа», «подчинение».
И это не только насмешка над читателем, а своеобразный романтический «гумор», знаменующий собой принципиальную фрагментарность наших знаний, и – как следствие – разомкнутость человека в большой Таинственный мир.
О. Шмеман подвергает аппроксимации именно те понятия, которые отсылают к духовной жизни, к сверхъестественному и священному.
Определенные догматические термины ставятся в кавычки также для того, чтобы отсечь возможности критического рассмотрения учения о. Шмеман. Понятно ведь, что, в отличие от догмата, «догмат» в кавычках не может служить критерием холистической мистики о. Шмемана, а это только и нужно о. Шмеману, все время стремящемуся отправиться в свободное адогматическое плавание. Но и критиковать его за ложно понятый «догмат» не представляется возможным, поскольку не удается установить, что это такое.
О. Георгий Кочетков также необычно часто употребляет кавычки. В кавычках у о. Кочеткова поставлены: «ипостась», «на веру», «на месте», «церковный реализм», «нормальная» структура, «форма», «содержание», «формула», «внешнее», «членство», «обговаривание», «эзотерический», «лицо», «персона», «восполнение». Спросим себя, что собственно значит «внешнее», если оно стоит в кавычках? Но ведь у о. Кочеткова «внешнее» еще и соотносится с закавыченным «внутренним».
О. Г. Кочетков пишет об «иерархическом» устройстве Церкви, а не о иерархическом. Крещение для него не первое, а «первое» церковное Таинство. Мало того, мы обнаруживаем у о. Кочеткова не тайную, а «тайную» жизнь, и даже само слово «тайна» помещено у него в кавычках.
В этом мы видим яркое проявление адогматического характера писаний о. Кочеткова. Он показывает, что понимать слово (например, «восполнение») следует не совсем понятно как. Он хочет сказать, что этого объяснить никому нельзя: надо решать личностно, творчески и изнутри потока бытия.
Этим же приемом «аппроксимации»пользовался о. Иоанн Мейендорф в своей диссертации «Жизнь и труды святителя Григория Паламы. Введение в изучение». У него точные богословские термины: сущность, ипостась, энергия (благодать) в некоторых случаях заключены в кавычки, что делает совершенно невозможным установление их смысла. Выражает ли этим автор сомнение, или указывает на какое-то иносказательное значение, или это мнимые сущность, ипостась, энергия? Едва ли. Вернее допустить, что о. Мейендорф, как и о. Кочетков, указывает на невозможность точного соответствия между термином и самим существом дела. А это уже совершенно определенная, хотя и адогматическая позиция.
- многоточие
Например, в книге о. Георгия Флоровского «Пути русского богословия». Примеры взяты с первых трех страниц книги[5]:
- И прежде всего, — что означает это вековое, слишком долгое и затяжное русское молчание?..
- Как объяснить это позднее и запоздалое пробуждение русской мысли?..
- Молчит ли она и безмолвствует в некоем раздумьи, в потаенном богомыслии, или в косности и лени духовной, в мечтаниях и полусне?..
- Ведь во всяком случае, кроме «Вопрошаний Кирика» есть и Поучение Мономаха…
- С основанием говорят о русской иконописи, как об «умозрении в красках»…
- Русский дух не сказался в словесном и мысленном творчестве …
- Во всяком случае, приобщение к Византийской культуре никак не могло замыкать или изолировать Древнюю Русь от «великих семейств рода человеческаго», как то казалось Чаадаеву…
- Древнерусский кризис был кризисом культуры, а не бескультурности или некультурности…
- В этом отречении «от греков» завязка и существо Московского кризиса культуры…
- Однако, нужно помнить, история этой дневной христианской культуры во всяком случае еще не исчерпывает всей полноты русской духовной судьбы…
- Но всегда чувствуется под ней, как кипящая и бурная лава…
- «Дневная» культура была культурой духа и ума, это была и «умная» культура; а «ночная» культура есть область мечтания и воображения…
- Продукт развития, итог процесса, исторический сросток, а не только и не просто врожденная черта или свойство, сохранившееся несмотря на переливы истории…
в речи мастеров
Аксенов-Меерсон Михаил Георгиевич, Арсеньев Николай Сергеевич, Гурболиков Владимир Александрович, Иларион (Алфеев), Иоанн (Зизиулас), Иоанн (Попов), Кочетков Георгий Серафимович, Мейендорф Иоанн Феофилович, Никодим (Ротов), Петр (Мещеринов), Флоровский Георгий Васильевич, Шмеман Александр Дмитриевич
словарный запас
Где-то, Гипотетично, Как бы, Какой-либо, Какой-то, Некий, Некоторый, Несколько, Нечто, Относительный, Своего рода, Своеобразный, Тот или иной, Условно говоря, Что-нибудь такое, Что-то
источники
- Вершилло Р. А. Без догмата. О взглядах о. Георгия Кочеткова в их связи с масонской идеологией // Православное действие. - 2001. - май. - Дата обращения: 6.8.2017.(Адогматизм, патологическая речь в масонстве и в секте священника Георгия Кочеткова. Их типологическое сходство.)
- Вершилло Р. А. Мировоззрение протоиерея Александра Шмемана / Ред. Игорь Рысин. — М.: Антимодернизм.ру, 2015. — (Богословский модернизм в идеологии Нового времени).
Сноски
- ↑ 1,0 1,1 1,2 Шмеман, Александр о. Воскресные беседы. — Paris: YMCA-Press, 1989.
- ↑ 2,0 2,1 Шмеман, Александр о. Проповеди и беседы / Сост. С. А. Шмеман, о. Александр Пискунов. Ред. Е. Ю. Дорман. — М.: Паломникъ, 2003.
- ↑ Шмеман, Александр о. Введение в литургическое богословие / Ред. о. Петр Зуев. — К.: Пролог, 2003.
- ↑ Шмеман, Александр о. За жизнь мира = Schmemann, Alexander. For the life of the world. New York: National Student Christian Federation, 1963 / Пер. Ларисы Волохонской. — New York: Religious Books for Russia, 1983.
- ↑ Флоровский, Георгий о. Пути русского богословия / По заказу Вильнюсского православного епархиального управления. — Вильнюс, 1991. — 602 с. — 30 000 экз.