Петров Григорий Спиридонович/Патологическая речь
Григорий Петров был одним из крупных мастеров патологической речи, одним из создателей обновленческого жаргона и языка социального христианства.
Та или другая специальность, тот или другой род службы тут безразличны… Важно, собственно, не то, у какого вы дела стоите: совершаете ли подвиг, или несете скромный, повседневный, заурядный труд; важно, чтобы вы всегда и везде являлись верными заповеди Спасителя: «будьте солью земли, будьте светом мира»[1].
Пусть в жизни все будет так, как учил Иисус молиться, и все будет совершенно. Не будет более ни зла, ни ненависти, ни умирающих от истощения непомерным трудом, ни пресытившихся до скотского отупения праздных богачей. Будет Бог в человеке и человек в Боге; небо настанет на земле[1].
Непрерывный прогресс социальной жизни (у освященных Евангелием западных народов) • социальный прогресс • улучшение жизни • улучшение будущности человечества.
Содержание
жанры
- дискурс
Если, по словам псалма Давидова, только безумные могут в сердце своем отрицать Бога, то не умнее их и те, которые путем логических доказательств надеются переубедить неверующих. Приводить доказательства в области религии и веры – неблагодарное, сомнительное дело. Это все равно, что говорить слепому о Божественной красоте рафаэлевской Мадонны, толковать глухому о нежных мелодиях Россини и Моцарта. И слепой, и глухой, может быть, охотно поверят вам на слово, согласятся, что все это действительно так, но сами не переживут ваших впечатлений, в своем сердце не испытают тех волнений, которые тронули, умилили вас[1].
Речь Г. Петрова тяготеет к афористичности:
- Дайте мне в людях сердце, проникнутое любовью к человеку и к правде, и я переверну вам нравы, обычаи, всю социальную жизнь.
- Все создано на пользу и на радость человека, но ничто созданное не должно властвовать над нами.
- Евангелие - основа жизни.
- Человек – существо в высшей степени сложное.
План Г. Петрова построения Царства Божия на земле является откровенно утопическим: идеала, указанного христианством, его нельзя достигнуть[1], а «совершенную форму общественного быта могут создать только нравственно совершенные люди»[1], чего также нет и не будет.
темы
- (Религия) отвечает на вопрос: как человеку в мире жить? В какие отношения он должен стать к миру и к Тому, Кто выше мира?[1]
мифы
Под «Царством Божиим» разумеется совершенная жизнь на земле, — жизнь, основанная не на господстве насилия, грубого эгоизма, а на началах всеобщей любви, полной справедливости, признания всех законных прав личности. Наступление этого «Царства» обусловлено нравственным перерождением человека, обновлением всего его внутреннего существа[1].
Светлая даль грядущего • бесконечная будущность нашей цивилизации • бесконечная будущность прогрессивного движения в человечестве.
- посюсторонний апокалипсис
- Сказать людям, когда наступит день и час Царства Божия, никто не может, потому что наступление этого часа ни от кого другого не зависит, как от них самих[1].
мыслеформы
- Для сынов Царства Божия весь внешний мир со всеми его вещественными благами должен быть лишь средством к достижению цели, лежащей вне его и выше его. Они не отвращаться должны от него, но возвышаться над ним[1].
- Призывая человека к служению высшим, духовным целям, Евангелие хочет поставить нас выше материальной обстановки, но нигде, никогда не учит презирать ее, не называет преступлением пользование ею[1].
штампы
Братство народов • высокие идеи • высшие вопросы • высшие духовные интересы • высшие начала правды • достоинство человека • духовные потребности • заветные думы • запросы духа • золотые мечты • права личности • святые мечтания • строить жизнь на началах • цивилизация.
- Борьба за мир
Борьба за мир и счастье[2]
Штамп «идеал», «идеалы» Петров употребляет наиболее часто. Все одобряемое Петровым является «идеалом», в том числе Царствие Божие на земле. Этот идеал недостижим, прямо утверждает Петров, но это не плохо, потому что в этом залог бесконечного будущего человеческой цивилизации: «Новый идеал, указанный христианством, не имеет границ; его нельзя достигнуть… Этот завет является залогом бесконечной будущности нашей цивилизации»[1].
- В сокровеннейших тайниках человеческого сердца на смену устарелым, осуществленным целям выясняются, зарождаются новые идеалы[1].
- Чем более веков проносится над головою человека, тем эти общие цели, верховные идеалы его становятся шире, возвышеннее, универсальнее[1].
- Без воодушевляющего же идеала, хотя бы и низкой пробы, человек не может жить, народная доблесть гибнет, общество разлагается.
Верховные идеалы • высшие идеалы жизни • жажда идеала • идеал жизни • светлые идеалы • проявить себя с идеальной стороны.
- Впрочем, наука, может быть, сильна иными средствами создать человечеству светлую будущность[1]?
- светлая даль
- В силах ли наука заменить религию, как руководительницу человека в светлую даль грядущего[1]?
- В каждом отдельном поступке, чувстве и слове… вечный смысл, дающий право жить[1].
- Достижение Царства Божия есть дело Богочеловеческое, следствие принятия, усвоения человеком правды Божией, возвещенной людям Иисусом Христом[1].
Вдумайтесь хотя бы в слова молитвы Господней: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое; да приидет царствие Твое; да будет воля твоя и на земле, как на небе!» Ведь это откровение новой жизни, целая перспектива лучших отношений[1].
Возвышенные порывы • добрые порывы • порывы благородного энтузиазма • святые порывы.
ругательные слова
- буквализм
Ни мертвая буква, ни окаменелая форма не станут уже более сковывать, задерживать живую мысль человека. Свободный, просветленный дух, не стесняемый постоянными формами («ибо Сын человеческий сделался господином субботы»), будет творить и разрушать, переходя от низшего к высшему, от высшего к более совершенному[1].
приемы патологической речи
Одним из запоминающихся приемов Г. Петрова являются разнообразные списки, перечисления разнородных лиц, безразлично: реально существовавших или сочиненных. Петров сопоставляет Френсиса Бэкона и Тома из «Хижины дяди Тома» и делает вывод о превосходстве литературного персонажа:
Сопоставьте, например, нравственный облик Бэкона Веруламского — отца опытной науки — с негром-рабом, обрисованным в «Хижине дяди Тома», и вы убедитесь, что образование может изменить формы зла, сделать их более утонченными, но уничтожить зло, облагородить нравы — этого образованию не дано[1].
Далее Петров сопоставляет Святых и «дядю Власа» из поэмы Некрасова, причем всех их безразлично называет «живыми свидетелями»:
Жития многих святых, голгофский разбойник, некрасовский дядя Влас — живые свидетели, как круто может поворачивать человеческая воля[1].
С помощью такого приема Петров создает впечатление неподлинности, литературности реально существовавших лиц, а заодно незаслуженно «оживляет» художественный вымысел. Петров погружает читателя во вторую реальность.
Тот же прием Петров использует для смешения разнородных лиц:
Петров использует еще один прием из арсенала гностического искусства чтения: очищение сущности. Этот прием служит для перевода читателей во вторую реальность. Петров применяет его чрезвычайно грубо:
При критической оценке какой бы то ни было религии вообще, а христианской особенно, со стороны их высоты и значения следует всегда отличать основную религиозную идею от наличной действительности, не смешивать того, что есть, с тем, что должно быть. Люди, по своему узкомыслию и изуверству, могут извратить и унизить самую высокую идею, облечь ее в уродливую форму; но это не значит, что идея низменна, уродлива сама по себе[1].
Таким образом можно оправдать любую идею (в том числе и ложную) только за то, что она идея, а не реальность. И Петров именно это делает: «Идея чистой свободы неповинна, конечно, в безумных преступлениях анархизма; так и христианство не может быть о6виняемо в мрачных деяниях Лойол и Торквемад»[1].
Надо осторожно снять неуместный покров («фанатизма» и «суеверия». - Ред.), очистить лик от наносной копоти и пыли, но никак не вытравлять самый образ, чарующий сердца лучших людей небесной благостью, кротостью и чистотой[1].
- Насколько человек в сердце приблизится к Богу, настолько ближе к человеку станет Божие Царство[1].
Наши блага земли, все эти миллиарды пудов угля, золота и стали при современном строе жизни покупаются дорогою, страшною ценою – ценою безвременно погибших и загубленных миллионов жизней. Пред этою картиною невольно думалось словами Спасителя: «Какая польза человеку, если он весь мир обретет, а душу свою погубит?»[1]
Г. Петров свои патологические речения оформляет как прямую речь Христа: «Я пришел не чудесами поражать умы людей, а словом проповеди и примером жизни привлекать их сердца к Царству Божию»[1].
Или как слова Евангелия: «Дайте мне в людях сердце, проникнутое любовью к человеку и к правде, и я переверну вам нравы, обычаи, всю социальную жизнь»; «Все создано на пользу и на радость человека, но ничто созданное не должно властвовать над нами».
патологический словарный запас
Альтруистический, Бесконечный, Борьба за мир, Будущность, Буква, Вдохновить, Византийство, Глубоко, Грядущее, Жизнерадостный, Жизнь, Жизнь на земле, Идеал, Идеальный, Монашеский, Основа жизни, Отчуждение, Перспектива, Прогресс, Прогрессивный, Светлая даль, Синодальный, Социальный, Суеверие, Схоластика, Улучшение, Усовершенствование, Цивилизация, Человечество
источники
Сноски
- ↑ 1,00 1,01 1,02 1,03 1,04 1,05 1,06 1,07 1,08 1,09 1,10 1,11 1,12 1,13 1,14 1,15 1,16 1,17 1,18 1,19 1,20 1,21 1,22 1,23 1,24 1,25 1,26 1,27 1,28 Петров Г. С. Евангелие как основа жизни (1898)
- ↑ Петров Г. С. Борьба за мир и счастье. Литература и жизнь. / Записал д-н В. Ключарев. — Иваново-Вознесенск: тип. Ф.И. Ильинского, 1917. (Лекция Г.С. Петрова, чит. в гор. Иваново-Вознесенске в театре Обществ. собр.)
