Тождество блаженства и святости
Данная статья является незавершённой и находится в процессе доработки.
тождество блаженства и добродетели, нравственного совершенства и спасения, состояние спасенности, чувство спасения, совпадение добродетели и блаженства - цель жизни гностика, в которой должны совпасть ощущение себя святым и успех в мирских делах.
Тезис о тождестве блаженства и святости развивается во всех направлениях модернизма и имеет аналогии в идеологии и массовой культуре. В особенности тождество блаженства и святости развивается в нравственном монизме и мирологии, в общем всюду, где модернизм переходит в откровенное неверие.
Вера, как например в случае Кьеркегора, становится вопросом чисто практического отношения и тогда объект веры перестает быть важен. По словам Кьеркегора, существом веры является „как“, а не „что“. Верить значит находиться в состоянии предельного беспокойства, любви, или веры в совпадение добродетели и блаженства. Таким образом философский агностицизм, который был призван обеспечить автономию и трансцендентность веры, приводит к редукционистской позиции, когда такая автономия и трансцендентность по существу отрицается[1].
немецкая философия
Проблема согласования блаженства и святости возникает уже у Гердера. И если Кант решает проблему в моралистическом ключе, то в противовес ему Фихте устанавливает идеал высшего блага: совершенное соответствие между блаженством и святостью, счастьем и добродетелью. При достижении этого идеала люди будут награждены соответственно своим заслугам. Такой светский аналог Страшного суда однако никогда не наступит, учит Фихте: возможно лишь непрестанное приближение к реализации высшего блага, когда склонности в нас приходят во все большее соответствие с нравственным законом.
Бесконечное счастье с бесконечным правом на него и достойностью его - блаженство, идея неопределимая, но поставленная перед нами нравственным законом как конечная цель. Мы постоянно приближаемся к ней, поскольку склонности в нас приходят во все большее соответствие с нравственным законом, а следовательно, и права наши должны становиться все шире, но достичь его, не уничтожив ограничений конечности, мы никогда не можем[2].
православный модернизм
Представление о тождестве блаженства и святости возникает в православном модернизме уже у одного из предтеч модернизма - о. Иоанна Янышева:
Решительный поворот против правовой ереси связывается с выходом в свет труда протопресвитера И. Л. Янышева под заглавием «Православно-христианское учение о нравственности» (М., 1887). Здесь все схоластические формулы оказались уже вполне отвергнуты и отставлены. Здесь блаженство вечной жизни во Христе разъясняется не как награда за труды и лишения, но как введение человека в новое состояние. «Нравственное совершенство и блаженство, — пишет о. И. Л. Янышев[3], — суть неотделимые друг от друга состояния. Если на блаженство Слово Божие указывает как на цель добродетели, на награду, — и на мучения, как на наказание порока, то только для нравственно несовершенных… Блаженство же совести в добродетельном человеке растет уже на земле вместе с его добродетелью»[4].
В мирологии само течение духовной жизни именуется «состоянием спасенности», которое о. Виталий Боровой называет, со своей стороны, «чувством спасения души человека» [5]. Умиротворяющее же действие человека обосновывается тем, что он переживает это состояние блаженства, поскольку, якобы, «исполнение любой заповеди, точнее, приобретение христианином любого „нового“ свойства всегда сопряжено с внутренним переживанием блаженства» [6].
глоссы
Здоровье = добродетель;, Успех = святость;, Каждому по способностям;
цитаты
Старец Зосима в черновиках Достоевского:
Жизнь есть рай. Ключи у нас... Люби грехи! Воистину жизнь есть рай [7].
митр. Сергий (Страгородский):
В основу моего исследования... положена идея тождества блаженства и добродетели, нравственного совершенства и спасения»[8].
В сознании Церкви православной, действительно, понятия добра и блаженства всегда имели внутреннюю сообразность и родство; здешнее, земное есть корень, зерно, из которого естественно развивается небесное, отсюда - необходимость первого для достижения второго[8].
Высшая «ступень духовно-нравственного развития, когда добродетель перестает быть внешним законом и подвигом, а делается высшим благом человека. Такой человек, ощущая в себе их качественное тождество, легко поймет и их необходимую связь[8].
Понятия Богоподобия и добродетели... в конце концов оказываются тождественными»[8].
Человек, поступая в царство Божие, поступает туда не для того, чтобы блаженствовать (если блаженство нужно и можно отделять от добродетели), а для того, чтобы быть святым. Блаженство и святость праведников, с христианской точки зрения... - понятия неотделимые одно от другого. Для христианина блаженство только в святости, добродетели и ни в чем более. Раз дана святость, тогда теряют для него первостепенную важность все прочие блага, всякие награды, предлагаемые за святость [8].
Добродетель, следовательно, и есть то блаженство, которого ищет себе христианин. Добро само по себе дорого для христианина, само есть высочайшее благо» [8].
Блаженство жизни и состоит в святости, безграничной и никогда не пременяемой [8].
Высшее благо и добродетель - понятия между собою тождественные [8].
Нравственное обновление человека... существенно связано с вечным спасением: последнее не особое какое-нибудь действие, не получение чего-нибудь нового, а только совершенное раскрытие, осуществление тех начал, которые заложены и развиты были человеком в настоящей жизни [8].
Награждение человека происходит не так, чтобы нравственное развитие человека являлось лишь основанием воздать человеку известную долю блаженства, как что-то особое, внешнее, а так, что самое это развитие дает человеку возможность и способность воспринимать высшую степень блаженства [8].
Спасение есть не юридический акт Бога, который совершится после смерти человека, но живой процесс богоуподобления, начинающийся и развивающийся на этой земле и в этом смертном теле, почему и состояние спасенности, то есть активная духовная жизнь, постоянно и непременно отражается и в мире физическом, и, в еще большей степени, в мире общественном. Поэтому и стяжавший мир Христов действительно спасает многих от всякого зла, внутреннего и внешнего, внедряя в сам дух людей дух мира, в сознание, ум — идеи и дела мира, действуя глубоко умиротворяюще на самые чувства окружающих своим светлым обликом [6].
представители
митр. Сергий (Страгородский), Алексей Осипов
иллюстрации
-
Выставка «От добродетельной жизни к благополучию и процветанию».
см. также
От каждого по способностям, каждому по потребностям (лозунг)
источники
- Осипов Алексей Богословские основы миротворческой деятельности Церквей. // Журнал Московской Патриархии. 1980. – №10.
- Сергий (Страгородский) митр. Православное учение о спасении. Опыт раскрытия нравственно-субъективной стороны спасения на основании Священного Писания и творений Свято-отеческих. — Казань, 1898.
Сноски
- ↑ Charlesworth, M. J. Philosophy and religion. From Plato to postmodernism. — Oxford: Oneworld, 2002. — P. 130.
- ↑ Фихте, Иоганн Готлиб. Опыт критики всякого откровения // Сочинения. — М.: Ладомир, 1995. — С. 118-119.
- ↑ Янышев, Иоанн о. Православно-христианское учение о нравственности. Лекции, читанные студентам Санкт-Петербургской духовной академии. — М.: Унив. тип., 1887. — С. 332.
- ↑ Кусаков Н. П. Поворот в русском богословии // Православие и схоластика. Вопросы христианского возрождения. — Буэнос-Айрес: Русское слово, 1975. — С. 128-133. — 163 с.
- ↑ Боровой, Виталий о. Проблема сосуществования как завет жизни и мира // Журнал Московской Патриархии. - 1964. - № 8.
- ↑ 6,0 6,1 Осипов Алексей Богословские основы миротворческой деятельности Церквей. // Журнал Московской Патриархии. 1980. – № 10.
- ↑ Достоевский, Федор. Братья Карамазовы. Черновые наброски // Полное собрание сочинений в 30-ти т. — Л.: Наука, 1976. — Т. 15. — С. 245.
- ↑ 8,0 8,1 8,2 8,3 8,4 8,5 8,6 8,7 8,8 8,9 Сергий (Страгородский) митр. Православное учение о спасении. Опыт раскрытия нравственно-субъективной стороны спасения на основании Священного Писания и творений Свято-отеческих. — Казань, 1898.