Всеединство
Гностический миф из философии Владимира Соловьева в духе светской мистики полноты. В древнем гностицизме этому мифу соответствует миф о плироме.
определение
Миф о всеединстве носит не статический, а динамический, эволюционный и эсхатологический характер. Всеединство есть, но оно также лишь созидается усилиями всех божественных и тварных сил. Это та полнота, откровения которой ожидает человечество и неодушевленная природа.
При всем сходстве со словами апостола о твари, которая с надеждою ожидает откровения сынов Божиих (Рим. 8:19), здесь откровение всеединства является практической задачей созидается в буквальном смысле как через технический прогресс, так и через либеральное смягчение нравов и сохранение природы. Отсюда такая близость мифа о всеединстве, с одной стороны, к мифу о Софии, которая, будучи «душой мира», отпала от Божества и должна к нему вернуться в космической драме, а с другой к неуместным заботам о природе в экологическом сознании.
плирома
Древние гностики представляли себе творение как серию космологических эманаций Божества, персонифицированных в виде мифологических существо: «эонов». Все эоны вместе и составляют полноту, «плирому», то есть сложную метафизическую структуру космоса [1].
Эоны персонифицируют собой различные свойства Божества, в том числе и конфликтующие, по мнению гностиков и в особенности в каббале.
Белую лилию с розой,
С алой розой мы сочетаем.
Тайной пророческой грезой
Светлую Плэрому мы обретаем[2].
Восстановление плиромы носило целесообразный характер уже у древних гностиков:
- «Когда всякое семя достигнет совершенства, тогда, говорят, Ахамоф, матерь их, перейдет из среднего места, войдет внутрь Плиромы, и получит себе жениха, — от всех происшедшего Спасителя, чтобы таким образом образовалось сочетание Спасителя и Премудрости Ахамофы; это — жених и невеста, а брачный чертог — вся Плирома. Духовные же, совлекшись душ и став умными духами, невозбранно и невидимо войдут внутрь Плиромы, и сделаются невестами ангелов, окружающих Спасителя. Сам Демиург перейдет на место матери Премудрости, то есть, в среднее жилище. В этом же среднем месте упокоятся и души праведных; ибо ничто душевное не входит внутрь Плиромы. По совершении этого, учат (валентиниане), таящийся в мире огонь воспламенится, возгорится, и, истребив всякое вещество, с ним вместе и сам истребится и обратится в ничто»[3].
всеединство в философии Владимира Соловьева
Владимир Соловьев ставит знак существенного тождества между духовным и телесным, общим и единичным, личным и общественным. Мир для него – это материальная и «сверхматериальная» тотальность, бытийный монолит.
Такое всеединство может лишь догматически утверждаться, для него не требуется объяснение: в чем единство. Природное единство мира принимается за основание и одновременно полагается в качестве цели, что, разумеется, является теоретическим преступлением – псевдологией.
Всеединство – это прямо добро, совершенство, цель и смысл, не требующий объяснений – какой смысл, какое совершенство.
Всеединство есть и единственная сущность, и единственное понятие в философии Владимира Соловьева. Как сущность, всеединство — это фантом, а как понятие, всеединство внутренне противоречиво и несостоятельно. Приняв его за основу для определений, невозможно отличить одно от другого. Исходя из всеединства, можно всюду видеть подлинно существующим только это самое всеединство.
Существует лишь одна субстанция (здесь Владимир Соловьев следует Спинозе), которая противопоставляется разрозненности личностей, предметов и явлений наличного бытия. В философии Владимира Соловьева всё отдельное автоматически становится фикцией, а общее — светским мистическим фантазмом.
В духе философии Спинозы Владимир Соловьев исходит из непосредственного совпадения действительности с миром Божиим, то есть с Богом. Он допускает единственное, и метафизически бессмысленное, уточнение – всей действительности: «Реальность всего, всеобщая или всецелая реальность, есть реальность Того, Кто есть все, - реальность Божия» [4]. И обратно: «Всё в положительном смысле или единство всех составляет собственное содержание, предмет или объективную сущность Бога» [4]. Отношения между Богом и миром объявляются эквивалентными: Бог – это весь мир, а весь мир есть Бог.
Все прочие утверждения Владимира Соловьева являются тавтологическими повторениями этого основного соображения.
Так, «сверхматериальное», согласно Владимиру Соловьеву, это общность материального. То есть отдельные предметы – это материальное, а все предметы – «сверхматериальное».
В этом же ключе Владимир Соловьев понимает и совершенство: это всё. Он учит, например: «Чтобы совершенство было осуществляемо совершенным образом, оно должно распространяться и на область материальной жизни» [5].
Так он понимает и Божество: «В настоящем религиозном чувстве божество полагается как полнота всех условий нашей жизни» [5].
В рамках своей философии всеединства Владимир Соловьев не может различить мир идей и мир явлений. У него идеи становятся явлениями в ряду других явлений, что и служит для него оправданием софистики.
Философское творчество Владимира Соловьева вполне бессодержательно: если существует только одна сущность, то говорить нечего и даже не о чем. Всеединство превращается в софистический оборот, и его можно понимать как попало, потому что это же всеединство! Оно может произвольно обращаться во что угодно и его можно где угодно находить (в Ватикане, например) и где угодно отрицать (Россия). Особенно удобно его использовать против всего отдельного: Православия, государства, личности, против любой здравой философии, этической и государственной мысли.
Итак, Владимир Соловьев либо находит в чем-либо всеединство, либо не находит. Этим его мысль исчерпывается по существу.
Владимир Соловьев предписывает всеобщее возвращение к всеединству: плоти, государства, общества, культуры, половой жизни. Ничто не может оставаться вне всеединства. Оно выступает как долженствование – трудиться во имя воссоздания единства, как уже существующее теоретическое основание для действий и их нравственное оправдание.
Монизм Соловьева проявляется и в единстве однородных (то, что он называл «Богочеловеческим процессом») и в единстве противоположных (мужского и женского начала, например). То есть всеединство в системе Владимира Соловьева осуществляется любыми средствами.
Система Соловьева страдает коренным недостатком всех монистических систем. Как видно из сочинений Владимира Соловьева, он не может понять ни одной конкретной истины: причины зла, например. У него нет учения о Боге, о личности и вообще ни о чем отдельном. В его системе невозможно отличить единичное от общего, личность от не личности, живое от неживого, Бога от человека. Он всюду рассуждает не качественно (по существу или нравственно), а количественно, понимая совершенство как полный набор существующих элементов. Например, семья — хороша, но узка, потому что не обеспечивает любовь ко всем людям. На самом же деле семья отличается от человечества не количественно, а качественно.
Владимир Соловьев признает всеединство совершенством в смысле полноты. Совершенство, рассуждает он, должно иметь полное действие: в обществе, материальном мире. Но этот вывод произвольный – из всеединства можно сделать любые выводы, а не только эти. И вообще требовать чего-то определенного во имя всеединства – значит проявлять мономанию. Из тезиса всеединства не может вытекать никакой конкретный вывод или требование.
Для Соловьева нет двух миров, нет духовного и материального, нет добра или зла — существует единая божественная сущность, есть только всеединство и больше ничего. Поэтому всякое знание есть знание о Боге, знание религиозное, и всякое действие есть действие ради религиозных целей.
Учение Соловьева о всеединстве не пантеизм, потому что это не теизм вообще. Тот, кто не признает существования личности, личного спасения через веру в Личного Бога как своего Спасителя – не может считаться теистом ни в каком смысле. Всеединство приравнивается Владимиром Соловьевым к Богу, и с ним происходят разные приключения в духе чистого мифотворчества. Мировая религиозно-мифологическая драма может описываться Владимиром Соловьевым и в поэтических, и в философских, и в религиозных терминах.
Так, в поэтическом соловьевском мифе Душа мира — София — выпадает из лона Отчего, и единство ее распадается на множественность, но элементы ее воссоединятся, и она вернется к Отцу.
В философии Владимира Соловьева всеединство имеет в себе начало движения, прогресса, и поэтому всеединство сдвинулось со своей первоначальной точки, и теперь необходимо движется к абсолютному единству, преодолевая по ходу дела мнимые препятствия.
романтизм
- «Полнота вселенской жизни утоляет и пьянит мою алчущую душу.
- О благостная природа! Сам не знаю, что творится со мной, когда я подъемлю взор на твою красоту, но наивысшее блаженство испытываю я, когда лью пред тобою слезы, как влюбленный перед возлюбленной.
- Все во мне замирает и вслушивается, когда легкое дуновение ветерка нежит мою грудь. Утопая в бескрайней лазури, я то вскидываю глаза ввысь, в эфир, то гляжу вниз, в святое море, и тогда кажется, будто некий родственный дух раскрывает предо мною объятья и моя скорбь одиночества растворяется в жизни божества.
- Слиться со всею вселенной — вот жизнь божества, вот рай для человека!
- Слиться воедино со всем живущим, возвратиться в блаженном самозабвении во всебытие природы — вот вершина чаяний и радостей, вот священная высота, место вечного отдохновения, где полдень нежарок, и гром безгласен, и бурлящее море подобно бесшумно волнующейся ниве»[6].
в речи мастеров
источники
- Ириней Лионский, св. Пять книг против ересей // Творения. — М.: Православный паломник, Благовест, 1996.
- Соловьев В. С. Оправдание добра. — М.: Институт русской цивилизации; Алгоритм, 2012.
- Соловьев В. С. Чтения о богочеловечестве // Сочинения: В 2-х т / Сост. Н. В. Котрелев, Е. Б. Рашковский. — М.: Правда, 1989. — Т. 2.
- Goodrick-Clarke Nicholas. The western esoteric traditions. A historical introduction. — Oxford, New York: Oxford University Press, 2008.
- Hanegraaff Wouter J., Faivre Antoine, Broek R.den, Brach Jean-Pierre. Dictionary of gnosis & Western esotericism. — Leiden, Boston: Brill, 2006.
Сноски
- ↑ Goodrick-Clarke Nicholas. The western esoteric traditions. A historical introduction. — Oxford, New York: Oxford University Press, 2008.
- ↑ Соловьев, Владимир. Песня офитов.
- ↑ Ириней Лионский, св. Пять книг против ересей // Творения. — М.: Православный паломник, Благовест, 1996. — С. 38-39.
- ↑ 4,0 4,1 Соловьев В. С. Чтения о богочеловечестве // Сочинения: В 2-х т / Сост. Н. В. Котрелев, Е. Б. Рашковский. — М.: Правда, 1989. — Т. 2.
- ↑ 5,0 5,1 Соловьев В. С. Оправдание добра. — М.: Институт русской цивилизации; Алгоритм, 2012.
- ↑ Гёльдерлин, Фридрих. Гиперион или отшельник в Греции. — М.; Augsburg: Im-Werden-Verlag, 2004. — С. 5.