Митр. Иоанн (Зизиулас), еп. Афанасий (Евтич), еп. Игнатий (Мидич) на конференции, посвященной св. Максиму Исповеднику (2012 г.).
С 1969 по 1974 г. учился в семинарии святого Саввы в Белграде. Продолжил образование на богословском факультете Белградского университета – окончил его в 1980 г. С 1981 по 1987 г. обучался на богословском факультете Афинского университета. Ученик митр. Иоанна Пергамского. В 1987 г. защитил докторскую диссертацию «Тайна Церкви — систематически-герменевтическое рассмотрение тайны Церкви у св. Максима Исповедника». С 1988 г. – доцент, а затем профессор богословского факультета Белградского университета.
Участник международного симпозиума, посвященного св. Максиму Исповеднику (Белградский университет, 18-21 октября 2012 г.). Симпозиум организован отделением патристики факультета православного богословия Белградского университета и университетом Фордхэм (США)[1].
иерархия
В 1991 г. принимает монашество. В том же году – иеродиакон, иеромонах. В 1994 г. рукоположен в епископский сан. Еп. Пожаревацский и Бранишевский. После кончины Патриарха Сербского Павла упоминался как один из возможных его преемников на Патриаршем престоле.
Участник экуменической встречи между Соборной комиссией Сербской Православной Церкви и конференцией хорватских католических епископов 18 ноября 1998 г. в Загребе.
В феврале 2006 г. принимал участие в работе 9-й Ассамблеи ВСЦ в Порту-Алегри (Бразилия), где возглавлял делегацию Сербской Православной Церкви.
Основатель (2004 г.) и сопредседатель православно-католической рабочей группы им. св. Иринея Лионского. Участник православно-католического совещания в Равенне 8-14 октября 2007 г. Один из подписавших с православной стороны «Равеннский документ», согласно которому устанавливается первенство Римского папы во времена Вселенских соборов и его исключительная роль в созыве Вселенских Соборов. Участник православно-католического совещания на Кипре в 2009 г., широкая экуменическая программа которого была прервана из-за протестов православных верующих против предательства Православия в руки папы.
Участник заседаний координационного комитета Смешанной комиссии по православно-католическому диалогу в Париже в ноябре 2012 г.[2]
Равенна, 2007 г.
Вена, 2010 г.
Вена, 2010 г.
Париж, 2012 г.
движение литургического обновления
Еп. Игнатий (Мидич) проводит в своей епархии широкие литургические реформы на том основании, что Литургия не имеет и никогда не имела никакой устоявшейся формы и она «все время меняется».
Автор официального учебника по закону Божию, получившего скандальную известность в Сербии.
В своем своеобразном учении еп. Игнатия (Мидича) при посредстве митр. Иоанна Пергамского воспринял модернистскую традицию учения о всеединстве, идущую от Спинозы и В.С. Соловьева. К этому у еп. Игнатия (Мидича) добавляется сильное влияние экзистенциализма – прежде всего Сартра, и персонализма, то есть одного из вариантов того же экзистенциализма. Из других авторов, повлиявших на него, сам еп. Игнатий (Мидич) отмечает о. Георгия Флоровского, еп. Афанасия (Евтича), Вольхарта Панненберга, Алана Торранса.
Еп. Игнатий (Мидич) ополчается против догматизма Святоотеческого православного вероучения, и сам твердо исповедует догматы богословского и философского модернизма. Он отвергает «средневековую схоластику», и, несмотря на это, в его сочинениях модернистское богословие и экзистенциалистская философия окончательно выродились в праздную игру с терминами, заведомо не наполненными содержанием.
Как до него о. Иоанн Мейендорф, еп. Игнатий (Мидич) развивает учение об особом состоянии «тварности». Согласно учению еп. Игнатия (Мидича), мир подвержен смерти и тлению, «потому что» сотворен Богом из ничего. Для него существует лишь общее: «природа», «общение», «единство». Он отрицает существование бессмертной души человека, и вообще чего бы то ни было единичного и отдельного.
Вопреки учению Священного Писания и Святых отцов о том, что творение «добро зело», еп. Игнатий (Мидич) приравнивает ничто, смерть и тление — к первородному греху и здесь смыкается с учением «нравственного монизма» в лице А. И. Осипова. Отсюда еп. Игнатий (Мидич) делает вывод, что природой всего сущего является ничто. Вопреки учению Церкви, еп. Игнатий (Мидич) утверждает, что Адам в раю не был совершенным.
На этом основании критики еп. Игнатия (Мидича) делают вывод о его «нигилизме», что не совсем верно. Согласно его учению, единство всего творения с Богом, рассматриваемое в пантеистическом ключе, и есть то исконное и конечное благо, к которому стремится и которое проображает Христианская Церковь в настоящее время. Это будущее единство – чисто метафизическое, оно никак не связано с религией.
Еп. Игнатий (Мидич) вводит ключевое для него понятие «общения» (заједница). Бытие для него проявляется только в личности, личность же не существует как бессмертная сущность, а рождается в «общении» Я и Ты. Личность – это тот, кто находится в единстве с кем-то другим. Это совершенно в русле модернистской традиции (В. С. Соловьев, митр. Сергий (Страгородский), В. Н. Лосский), где личность – совсем не то же, что индивидуум. Уже в этом наблюдается резкий разрыв с православным богословием, которое, разумеется, не знает такого противопоставления и такого учения об общении.
Вместе с всеединством и экзистенциализмом система взглядов еп. Игнатия (Мидича) унаследовала все недостатки этих учений. Так, богословие у него одновременно бесконечно расширяется в охвате, утрачивая при этом вообще всякий предмет и свое исключительное место как исповедание и защиту исповедания веры Седми Вселенских Соборов. Богословие — это не частичное, специальное знание («парцијално, „специјалистичко“ знање»), а всеохватное видение Бога, мира и жизни («свеобухватно виђење Бога, света и живота»).
Хотя еп. Игнатий (Мидич) использует схоластический язык, он проявляет общее модернистское нежелание понимать основные термины богословия и классической философии: «личность», «природа» и т. д. Например, когда еп. Игнатий (Мидич) говорит о «природе человека», то всегда имеет в виду не человека как существо разумное смертное. Он имеет в виду всегда «тварную природу» вообще. Такая природа — чистая абстракция без конкретных носителей, и непонятно, зачем вводить это понятие в учение о Спасении. Данная природа, согласно еп. Игнатию (Мидичу), основана на ничто и создана из ничто. Это конкретно означает у еп. Игнатия (Мидича), что у природы нет никакого субстрата («подлежащее» ypokeimenon), что природа не наблюдается в какой-либо ипостаси и только в ипостаси, а повисает над бездной небытия, как в учении персоналистов и экзистенциалистов.
Законы природы для еп. Игнатия (Мидича) становятся проявлением греха, и личность человека может быть, якобы, свободна от подчинения этим законам. Это не только смехотворно – в каком, допустим, смысле сам еп. Игнатий (Мидич) свободен от закона всемирного тяготения? – но и резко противоречит учению Писания и Предания, и в частности, св. Максима Исповедника, которого, будто бы, изучал еп. Игнатий (Мидич). Для христиан в законах природы нет ничего дурного, и от них незачем освобождаться.
Еп. Игнатий (Мидич) отрицает существование единичных объектов, предметов, личностей. Для него мир, созданный Богом – это мир неистинный, мир привидений, а истинно только пантеистическое единство природы с Богом.
Все дело спасения помещается еп. Игнатием (Мидичем) в область отношений Бога и мира безличной природы. Эта природа «отпадает» от Бога в творении, а потом соединяется с Богом во Втором Пришествии Христовом. То есть еп. Игнатий (Мидич) фактически предлагает миф взамен догматического учения Церкви о Боге-Творце и Промыслителе. Богословие еп. Игнатия (Мидича) — это игра метафизических понятий, которые выстраиваются сначала неправильно (при сотворении мира Богом!), а потом правильно.
Отсюда в учении еп. Игнатия (Мидича) нет места учению о грехе — кроме «первородного», коллективно-безличного — и спасению от греха, Искуплению. Совершение Христом спасения переносится им с Крестной Жертвы Спасителя на Второе Пришествие, из которого еп. Игнатий (Мидич) удаляет всякое упоминание о Страшном Суде.
Свои модернистские, реформаторские и экуменические взгляды еп. Игнатия (Мидича) считает вполне православными, в отличие от еретиков, которые, по его замечательному суждению, всегда были консерваторами. Он пишет буквально следующее: «Ереси возникали, когда еретики осуждали Церковь за нововведения. А Церковь не может быть Церковью, если она не вводит нового. Она вводит новые вещи, потому что ее сущность в новом».
Игнатий (Мидич), еп. Eshatološka Dimenzija Crkve I Njen Uticaj Na Hrišćanski život // Teološki Pogledi 1-2, Beograd 1989. Str. 77-91 (Эсхатологическое измерение Церкви и ее влияние на христианскую жизнь)
Игнатий (Мидич), еп. Pravoslavna Antropologija I Savremeni Egzistencijalizam // Bogoslovlje, Beograd 1990, Str. 33-47 (Православная антропология и современный экзистенциализм)
Игнатий (Мидич), еп. Sećanje Na Budućnost (1995), 2-е изд. 2009 г.
