Искусство

Искусство

Краткая версия

Род: Порядок
Противопоставление: Антиискусство, Массовая культура

умелое подражание истине, природе с целью вызвать очищение через сопереживание. Противоположно антиискусству и массовой культуре.

определение

Искусство есть постижение и умелое изображение порядка первой реальности: созданного Богом мира. Такое постижение и верное и умелое изображение предполагает порядок в душе художника.

Произведение искусства кажется совершенным, не будучи на самом деле таковым. В этом состоит суть человеческого творчества, которое не является самостоятельным творением из ничего, и даже не подражанием таковому творению, а лишь подражанием, отражением.

Подлинное произведение искусства несет с собой контекст всюду, будучи связано с истиной.

Искусство разоблачает гностические болезни, фантазмы светской мистики и исследует самопротиворечивую проблему самостоятельности и самодеятельности человека, если он не находится в первой реальности.

Чтобы понимать искусство, следует учиться понимать его язык:

Искусство всегда есть выражение некоторых имманентных ему содержаний (Gestalt), и система этих выражающих знаков есть язык искусства в прямом, а не метафорическом смысле. Этот язык не есть язык понятий, но и не есть система прямых и непосредственных симптомов переживаний, доступных только одному их сопереживанию.

Многие холсты Пикассо трудны для понимания: сложность мысли и чувств, непривычность формы. Мне привелось быть переводчиком при первой беседе между Пикассо и А. А. Фадеевым во Вроцлаве.

Фадеев. Я некоторых вещей ваших не понимаю, лучше я это вам сразу скажу. Почему вы иногда выбираете форму, непонятную людям?

Пикассо. Скажите, товарищ Фадеев, вас учили в школе читать?

Фадеев. Разумеется.

Пикассо. А как вас учили?

Фадеев (со своим тонким пронзительным смехом). Бе-а—ба…

Пикассо. Как и меня — «ба»… Ну, хорошо, а живопись вас учили понимать?

Фадеев снова рассмеялся и заговорил о другом.

— И. Эренбург

искусство и вторая реальность

Искусство само может создавать вторую реальность и подражать второй реальности, в то же время разоблачая и раскрывая эту вторую реальность как неподлинную:

Я обтирал пыль в комнате, и, обойдя кругом, подошел к дивану и не мог вспомнить, обтирал ли я его или нет. Так как движения эти привычны и бессознательны, я не мог и чувствовал, что это уже невозможно вспомнить. Так что, если я обтирал и забыл это, то есть действовал бессознательно, то это все равно, как не было. Если бы кто сознательный видел, то можно бы восстановить. Если же никто не видал или видел, но бессознательно; если целая жизнь многих пройдет бессознательно, то эта жизнь как бы не была.

— Лев Толстой

Искусство с этой точки зрения верно изображает гностические болезни современности и описывает очарованность разными видами светской мистики:

«Поскольку дух (современного человека.- ред.) сам по себе болен, музыка нашего времени, в особенности музыка, именующая себя чистой, несет в себе признаки патологических изъянов и распространяет семена нового греха познания; старый первородный грех есть преимущественно грех познания, новый первородный грех, если можно так сказать, является прежде всего грехом неведения (глупость) — непризнания истины и вытекающих из нее законов, которые мы именуем фундаментальными» ^:192.

Искусство внедряет мифы второй реальности, но и исцеляет от них. Граница между искусством и антиискусством проходит именно здесь.

злоупотребление искусством

Способность искусства создавать вторую реальность открывает возможности злоупотребления искусством, когда сопереживания не возникает, а происходит, напротив, замыкание человека на себя в «своем мире»:

«Из того что люблю, у меня на столе лежит постоянно Лермонтов для того, чтоб подумать о чем-то, отвлечься и вообще попасть в другой мир — полезный, красивый и интересный».

искусство и гностические болезни

Примером конфликта между предведением Божиим и предвидением человеческим является коллизия из трагедии Уильяма Шекспира «Макбет» в особенности в трактовке Акиры Куросава в кинофильме «Трон в крови».

Здесь демоническое пророчество обращено к Макбету, который одержим волей к власти, то есть находится не в первой, а во второй реальности. Демонизм и состоит в свободном предании себя деятельности, как если бы движущей силой твоих поступков был не ты, а кто-то иной. Полная отдача стихии действия делает пророчество о приходе Макбета к власти самоисполняющимся, поскольку он творит свою волю. При этом от Макбета ускользают катастрофические последствия его действий, поскольку он ослеплен своим предвидением результата и ощущением власти над самим собой, над своим будущим и над ситуацией.

искусство и гностическое опьянение

Вдохновение? есть расположение души к живейшему принятию впечатлений, следственно к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению оных.

Вдохновение нужно в поэзии, как и в геометрия. Критик смешивает вдохновение с восторгом.

---

Нет; решительно нет: восторг исключает спокойствие, необходимое условие прекрасного. Восторг не предполагает силы ума, располагающей части в их отношении к целому. Восторг непродолжителен, непостоянен, следственно не в силе произвесть истинное великое совершенство (без которого нет лирической поэзии).

--- Восторг есть напряженное состояние единого воображения. Вдохновение может быть без восторга, а восторг без вдохновения не существует.

— А.С. Пушкин. О статьях Кюхельбекера в альманахе «Мнемозина»

искусство и светская мистика

наглядность

Искусство противостоит гностическому околдовыванию наглядностью и ставит взамен этого понятность. Искусство больно наглядностью, однако борется с ней и побеждает ее.

«Изображай совершающееся, как оно существует в натуре и как действует на наш глаз, на душу в момент – это и есть полное, изящное, высокое искусство. Это дано только высоко благородным и высоко образованным натурам. Самозванцы этого даже и не понимают» .

сознательность

Павел Чистяков:

«Вы видите природу сознательно, но сквозь сильно туманное стекло. Сознательно — это значит, что, когда вы пишете траву, то цвет ее берете не просто с вида зелени, а думаете, что эта трава зеленая. Многие этого и знать не хотят, а это следует знать. Многие художники видят цвета очень хорошо; а тени не сознают, и потому они хотя и колористы, но не настоящего градуса».

«Я все-таки русский, а мы, русские, всего более преследуем осмысленность. По сюжету и прием; идея подчиняет себе технику».

«Известно, что предметы существуют и кажутся. Самый высокий прием тот, в котором соединены оба эти условия, что случается не часто».

подражание

Искусство предполагает чистое и апрактическое наслаждение красотой, умением художника подражать первой реальности.

Искусство само создает вторую реальность, оно не просто отражает природу, а дополняет ее воображением, имея целью сообщение зрителю истины . Художник обманывает зрение, чтобы сказать правду уму и сердцу. Это делает искусство уязвимым, компрометирует его как способ усмотрения порядка.

Форма всех художественных произведений несовершенна. Но дело не в совершенстве формы, а в том, что она там есть. И уже эта форма разворачивается или не разворачивается в каждой душе - читателя, слушателя, зрителя - до совершенства.

«Иногда встречаешь художников, которые, работая с натуры, считают нужным произвольно изменять ее. А натуру нечего изменять, ее надо видеть. Она живет в нашем восприятии. Конечно, если вы ее механически копируете, она неподвижна, и только рисунок, стремящийся к цельности, будет художественно верным рисунком.

Мне всегда дороже художники, которые смело увидели действительность, чем те, которые «нафантазировали». Надо уметь видеть действительность; в натуре все живет, соотносится друг с другом, меняется. Если на столе стоит стакан и вы к нему поставите чайник, то стакан станет другим. И это надо видеть. То же самое происходит с человеком. Два человека в портрете — это не один плюс второй, а что-то совсем новое, что не принадлежит ни тому, ни другому человеку. Вероятно, это пространство, которое возникает между ними со всем своим эмоциональным содержанием.

Природа обогащает искусство. Надо сказать, вернее,— питает искусство. И поэтому встречи с природой нужно очень беречь. Нужно быть способным подойти к ней, совершенно отказавшись от корыстных побуждений, как можно более чистым и непосредственным образом.

Нужно сказать, что все движется и вещи живут какой-то жизнью и влияют друг на друга. Можно увидеть отношения вещей друг к другу, и это очень важно. Мы можем понять, что главное, что подчиненное, и в конце концов мы добиваемся цельности отношения вещей друг к другу, суммы отношений.

Противоположное направление думает, что все неподвижно и все недвижимо. И копирует, не поняв отношений, вещи отдельно. Такое искусство — неверно, оно ничего не дает. Ползание по вещам, которые стоят перед тобой, не понимая их отношений, их цельности. А искусство, передающее движение, учит нас видеть отношение вещей друг к другу. И, наконец, цельность как завершение,— это главное в искусстве.

Мы получаем возможность видеть цельность в натуре. А неподвижность в искусстве приводит к рассмотрению всех вещей отдельно, к их несвязанности. Наверно так действует натурализм. Вот почему мы должны к натуре относиться возможно осторожно, ничего ей не навязывая, а смотреть на нее и выявлять возможности отношений и ту форму, в которую они сливаются».

очищение

«Трагедия есть подражание действию важному и законченному, имеющему определенный объем, производимое речью, услащенной по-разному в различных ее частях, производимое в действии, а не в повествовании и совершающее посредством сострадания и страха очищение» .

Блаженного Астерия, епископа амасийского, повествование о мученице Евфимии

Занявшись чтением довольно долгое время, и чувствуя, что внимание мое уже ослабело, я решился дать себе покой и прогуляться, чтобы дух мой несколько успокоился от груда. Вышедши из своего дома, я с знакомыми людьми ходил несколько времени по городской площади и потом пошел в храм Божий помолиться на досуге. Входя в оный, увидел я в одном портике картину, вид которой чрезвычайно поразил меня. Можно было подумать, что она написана Евфранором или другим древним живописцем, которые довели искусство живописи до великого совершенства и представляли картины свои почти одушевленными. Если тебе угодно выслушать меня, я объясню картину; потому что свободное время позволяет мне заняться сим. Будучи воспитанниками муз, и мы имеем у себя краски не хуже живописных. — Была некоторая целомудренная девица, которая посвятила Богу свое девство. Она называлась Евфимиею. Когда один мучитель воздвиг гонение против последователей благочестия: тогда она весьма охотно предала себя на смерть. Сограждане ее и последователи той же религии, за которую она предана была смерти, уважая мужество и святое девство ее, построили ей близ храма гробницу, и положивши ее там во гробе, воздают ей там почтение, ежегодно празднуют день ее (смерти) и (в память ее) совершают общественное и всенародное торжество. Священные служители таинств Божиих произносят ей тогда похвальные слова и красноречиво рассказывают собравшемуся народу, каким образом она совершила подвиг мученичества. Некоторый благочестивый живописец с великим искусством и весьма живо представил на картине историю всех ее страданий, и повесил картину сию около гроба ее, чтобы все смотрели на оную. Картина сия представляет следующее: на возвышенном месте, на седалище, подобном трону, сидит судия и грозно и с гневом смотрит на девицу. Живописное искусство и на неодушевленном веществе живо может представлять гнев. (Недалеко от судии) стоят многие воины и оруженосцы, находящиеся обыкновенно при начальствующих лицах. (Около них) видны писцы, которые записывают весь ход судопроизводства. Они держат в руках дощечки и грифели. Один писец, поднявши несколько руку от дощечки, пристально смотрит на девицу, и наклонив несколько голову к ней, взорами своими как будто приказывает ей говорить яснее, опасаясь, что каких нибудь слов ее не дослышит и напишет их неправильно и ложно. Девица стоит пред судиею в темноцветной одежде, и самою одеждою показывает свою скромность. В лице ея видна красота, как написал ее живописец: но в душе ее, как я думаю, гораздо более добродетелей. Два воина ведут ее к судии, из которых один идет пред нею, а другой, следуя за нею, побуждает ее идти. В положении ее видна вместе и стыдливость девицы и неустрашимость мученицы, Она наклонила голову свою к земле, как будто скрывая себя от взоров мужчин, но вместе стояла прямо и смело, нимало не показывая страха. — Прежде я хвалил других живописцев, когда видел картину, изображающую известную женщину Колхидскую, которая, желая поразить мечем детей своих, выражала в лице своем вместе и сожаление и сильное негодование. Один глаз показывал в ней сильный гнев, другой напротив — мать, которая нежно любит детей своих и ужасается злодеяния. Удивление, которым поражен я был при виде сей картины, уменьшилось во мне когда я увидел картину последнюю. С великим удивлением видел я в сей картине, что живописец гораздо лучше соединил между собою такие расположения души, которые совершенно противны друг другу — мужескую неустрашимость и женскую стыдливость. Далее на картине представлены палачи, в легких одеждах, почти нагие. Они уже начали мучить девицу. Один из них, взявши голову ее и наклонивши несколько назад, привел лице ее в такое положение, что другой удобно мог бить по оному. Сей последний приблизился к девице и выбивал у ней зубы. Около палачей изображены и орудия мучений — молот и бурав. — При воспоминании сего я невольно проливаю слезы, и чувство сильной горести прерывает мое повествование. Живописец так хорошо изобразил капли крови, что можно подумать, что они в самом деле текут из уст девицы, и невозможно смотреть на оные без слез. Еще далее, видна темница, в которой сидит достойная уважения девица в темноцветной одежде одна, простирает руки свои к небу, и призывает на помощь Бога облегчить несчастия ее. Во время молитвы является над головою ее то знамение, которому христиане покланяются, и которое везде изображают. Думаю, что оно было предзнаменованием близкой мученической смерти ее. Наконец недалеко от сего в другом месте картины живописец возжигает сильный огнь и пламя оного изображает в некоторых местах багряными красками. Посреди огня он поставляет девицу, которая простирает руки свои к небу, но не показывает в лице своем никакой печали, а напротив радуется, что переселяется к жизни бестелесной и блаженной. Изобразив сие, живописец окончил произведение свое, и я оканчиваю повествование мое. Если тебе угодно и позволяет время: ты сам можешь посмотреть картину. Тогда ты ясно увидишь, соответствует ли повествование наше совершенству картины .

порядок

Усмотрение порядка во всем истинно существующем составляет суть искусства. И в этом его оправдание и идеальная и бескорыстная цель. Поэтому художник творит для себя даже больше чем для публики.

Феномен музыки дан нам единственно для того, чтобы внести порядок во все существующее, включая сюда прежде всего отношения между человеком и временем. Следовательно, для того чтобы феномен этот мог реализоваться, он требует как непременное и единственное условие — определенного построения.

Когда построение завершено и порядок достигнут, все уже сделано. Напрасно искать или ожидать чего-то иного. Именно это построение, этот достигнутый порядок вызывает в нас эмоцию совершенно особого характера, не имеющую ничего общего с нашими обычными ощущениями и нашими реакциями на впечатления повседневной жизни» ^:46.

— Игорь Стравинский

Другая сторона порядка - порядок в душе человека.

В старину, приступая к сооружению храма, плотницкая артель составляла подрядную запись. Это было своеобразное обязательство, в нём определялось, какой быть постройке. Одна из записей донесла до нас слова: «Рубить высотою, как мера и красота подскажут…»

искусство и массовая культура

Искусство и массовая культура противоположны.

Массовая культура предлагает развлечение, а искусство наслаждение.

Ясно, что массовая культура укоренена во второй реальности. Поэтому от нее не спасает культура и не служит противоядием искусство.

От массовой культуры спасает предстояние пред Богом, действительная, а не подражательная принадлежность к первой реальности.

образцовые сочинения

Ни одно из произведений искусства не является в строгом смысле совершенным, поэтому следует говорить не о совершенных, а об образцовых сочинениях .

виды искусства

архитектура

Традиция храмоздательства оборвана, мы имеем дело не просто с морем ошибок, а с принципиальным хаосом и принципиальным произволом. Правильное проектирование является исключением, намного более редким, нежели само возведение более или менее удачных построек.

Основополагающие правила, всегда действовавшие в архитектурном проектировании, в том числе — в высшей степени выработанные и артикулированные — в русском церковном зодчестве — вплоть до революционного обрыва традиции. Это искусство классическое, монументальное.

Объект архитектурного проектирования является объектом земного искусства, которым пользуется Святая Церковь в своем земном странствовании и подчиняет его своим задачам. И это искусство классическое. Оно имеет незыблемые законы.

Трудом многих поколений зодчих каменные стоечно-балочные конструкции были приведены к пластически совершенной системе архитектурных ордеров. Витрувий, Палладио, Виньола. Слово ордер означает закон, порядок, устав, приказ.

Вся русская архитектура с 11 по 20 век — это была ордерная архитектура. Это была классика.

При проектировании архитектор исходил из художественного образа.

У каждой из этих построек есть верх и низ, начало, кульминация и конец высказывания, композиция, построенная на классическом, то есть в высшей степени человечном, принципе: ордер, стена, постройка в целом апеллирует к внутренней мере человека, связанной с пропорциями человеческого тела.

Церковное зодчество остается земным искусством, специфика которого по отношению к другим видам искусств состоит в его монументальности. Поэтому оно, как и всякое искусство строится на началах и принципах гармонии, в данном случае — зрительной гармонии. Подчеркнем: не умозрительной, а зрительной, земной гармонии. Как выражались зодчие древней Руси: «строить как мера и красота подскажут».

см. также

• Искусство чтения

источники

•  Аристотель. Поэтика // Сочинения: В 4-х т. — М.: Мысль, 1984. — Т. 4. — С. 645–680.
•  Вершилло Роман. Нравственный порядок и человеческая культура. – 1999
•  Вершилло Роман. Рок-миссионерство в ответах и вопросах. – 2008
•  Вершилло Роман. СМИ — это то, что необходимо превзойти // Moral.ru – 2005
•  Мак-Люэн Маршалл. Понимание медиа: внешние расширения человека. — М.- Жуковский: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2003.
•  Мак-Люэн Маршалл. Галактика Гутенберга: Сотворение человека печатной культуры. — Киев: Ника-Центр, Эльга, 2004.
•  Раин А. П. Св. Иоанн Златоуст и театральные зрелища его времени // Христианское чтение. – 1896. – № 1-2. – С. 171—193
•  Стравинский, Игорь. Хроника. Поэтика. — М.: РОССПЭН, 2004.
•  Швейцер, Альберт. Иоганн Себастьян Бах. — М.: Музыка, 1965.
•  Abrams M. H. The Mirror and the Lamp: Romantic Theory and The Critical Tradition. — London, Oxford, New York: Oxford University Press, 1953.
•  Abrams M. H. Natural supernaturalism: Tradition and revolution in romantic literature. — New York: W. W. Norton, 1971.
•  Bloom, Harold. The Western canon. The books and school of the ages. — New York: Harcourt Brace, 1994.
•  Bloom, Harold. William Shakespeare's Hamlet. — New York: Bloom's Literary Criticism, 2009.
•  Bogdanovich, Peter. John Ford. — Berkeley: University of California Press, 1967.
•  Dox Donnalee. The idea of the theater in Latin Christian thought. Augustine to the fourteenth century. — Ann Arbor: University of Michigan Press, 2004.
•  Halmi, Nicholas. The genealogy of the romantic symbol. — Oxford, New York: Oxford University Press, 2007.
•  Male, Emile. The Gothic Image. Religious Art in France of the Thirteenth Century. — New York: Harpers Torchbooks, 1958.
•  Trilling, Lionel. The Liberal Imagination: Essays on Literature and Society. — NY: The Viking Press, 1950.
•  Volkov, Solomon. Testimony. The memoirs of Dmitri Shostakovich. — New York: Harper & Row, 1979.

---

Сноски

---