Третье Всеправославное Совещание

Материал из Два града
Перейти к: навигация, поиск
Третье Всеправославное Совещание. 1964 год. Участники.

Третье Всеправославное Совещание (остров Родос, 1 — 15 ноября 1964) - Третье Всеправославное Совещание по подготовке Восьмого Вселенского Собора.

темы

Задачей завещания было рассмотрение некоторых вопросов отношений Православной и Римско-католической церквей, Православной Церкви и Англиканского и Старокатолического исповеданий.

решения

Было решено создать межправославные богословские комиссии для продолжения богословских дискуссий с Англиканской и Старокатолической Церквами. Было выражено желание развивать братские отношения с нехалкидонскими Церквами Востока.

руководство

Председатель - митрополит Халкидонский Мелитон (Хатзис). Секретарь - митрополит Мирский Хризостом (Константинидис).

участники

  • Константинопольский Патриархат - митрополит Родопольский Иероним (Константинидис), Василий Анагностопулос, Панайотис Христу;
  • Александрийский Патриархат - митрополит Леонтопольский Константин (Кацаракис), митрополит Нубийский Синезий (Ласкаридис), митрополит Карфагенский Парфений (Кунидис), профессор Герасим Конидарис, профессор Димитрий Мораитис;
  • Антиохийский Патриархат - митрополит Эмесский Александр (Геха), митрополит Алеппский Илия (Муауад), профессор Евгений Михаилидис;
  • Иерусалимский Патриархат - архиепископ Филадельфийский Епифаний (Папавасилиу), архиепископ Кириакопольский Аристовул (Аристидис), настоятель храма Гроба Господня архимандрит Герман, Панайотис Трембелас, Василий Веллас;
  • Московский Патриархат - митрополит Ленинградский и Ладожский Никодим (Ротов), архиепископ Брюссельский и Бельгийский Василий (Кривошеин), архимандрит Филарет (Вахромеев), протоиерей Фериз Берки, Алексей Буевский;
  • Грузинский Патриархат - епископ Шемокмедский Илия (Гудушаури-Шиолашвили) (в знак протеста покинул совещание);
  • Сербский Патриархат - митрополит Загребский Дамаскин (Грданички), епископ Бачский Никанор (Иличич), епископ Банялукский Андрей (Фрушич), профессор Стоян Гошевич;
  • Румынский Патриархат - митрополит Молдовский и Сучавский Иустин (Моисеску), митрополит Олтенийский Фирмилиан (Марин), профессор-диакон Николай Николаеску;
  • Болгарский Патриархат - митрополит Старо-Загорский Климент (Кинов), митрополит Сливенский Никодим (Пиперов), профессор Апостол Михайлов;
  • Кипрская Православная Церковь - митрополит Пафский Геннадий (Махериотис), епископ Тримифунтский Георгий (Павлидис), профессор Андрей Мицидис;
  • Элладская Православная Церковь - митрополит Фессалоникийский Пантелеимон (Папагеоргиу), митрополит Митиленский Иаков (Франдзис), митрополит Триккский и Стагонский Дионисий (Хараламбус), митрополит Кифиронский Мелетий (Галанопулос), профессор Гамилькар Аливизатос, профессор Панагиотис Братсиотис, профессор Иоанн Кармирис;
  • Польская Православная Церковь - архиепископ Белостокский и Гданьский Стефан (Рудык);
  • Чехословацкая Православная Церковь - епископ Требишовский Мефодий (Милли), протоиерей Андрей Михалов;
  • Финская Православная Церковь - архиепископ Карельский и всея Финляндии Павел (Гусев-Олмари), Хейки Киркинен, доктор философии.

иллюстрации

цитаты

Едва вернувшись из Москвы в Брюссель, я должен был почти сразу вылететь в Афины, где встретился с митрополитом Никодимом, который как и я прилетел для участия в работе Третьего Всеправославного Совещания на острове Родос (с 1 по 15 ноября 1964 года). С ним прибыл архимандрит Филарет (наш теперешний Экзарх) и епископ Илия, который сейчас стал Грузинский Патриарх. Во время Совещания мы втроем обедали за отдельным столиком и вели оживленные разговоры. Помню, что на эти дни пришлось празднование октябрьской революции. Так как эти дни попадали на субботу и воскресенье (заседаний в эти дни не было), то Митрополит Никодим решил поехать на эти дни в Афины, на прием в посольство СССР. Он заявил нам о своем намерении во время обеда. «Владыко, не делайте этого, — сказал я ему. — Вас все будут осуждать. Скажут, православный митрополит предпочел официальный прием общению со своими собратьями. В воскресенье кроме литургии предполагается поездка на пароходике в монастырь на остров Сими, Вам будет интересно и даже полезно для общего дела. Вы сможете пообщаться с участниками Совещания». Владыка Никодим ничего не ответил, но в Афины не поехал, а послал вместо себя одного из переводчиков. Тогда епископ Илия, остроумный по-восточному человек и любящий пошутить, стал иронизировать в присутствии митрополита Никодима и архимандрита Филарета: «Владыко Василий, как разве Вы не едите на праздник октябрьской революции? Это не патриотично! Всякий советский гражданин должен присутствовать на этом празднике». «Но я не советский гражданин», — ответил я. «Как, Вы не советский гражданин? Этого не может быть! И Патриархия это терпит, не требует от Вас принять советское гражданство? Невероятно!» Все это владыка Илия говорил с явной насмешкой, почти издеваясь над митрополитом Никодимом. Тот все слушал и произнес: «Это все не совсем так, владыка Василий волен иметь какое он хочет гражданство, нас это не интересует».

Отмечу еще один эпизод мне запомнившийся. Во время Совещания, в одном из храмов Родоса совершалась всенощная и митрополит Никодим, сослужил и произнес небольшое, но удачное слово, хотя и не без некоторой советской пропаганды. Стоящий рядом со мной проф. Братиотис (Афинского Богословского факультета) заметил мне, как бы комментируя слово владыки Никодима, но так что его хорошо услышали другие: «Хрущев знал, кого посылал!»

Нужно сказать, что в представлении греков, Хрущев слыл либералом и выдающимся человеком (роль его как гонителя Церкви была им не известна). Поэтому слова Братиотиса носили характер похвалы митрополиту Никодиму, то есть что Хрущев оценил его выдающиеся способности.

Хочу остановиться еще на одной подробности Родосского совещания. Я читал в газетах много лет спустя утверждения Августина, митрополита Козанского, Элладской Церкви, который на Родосском совещании сам не присутствовал, будто митрополит Никодим во время этого Совещания целыми днями звонил по телефону «в Кремль». Будто бы он по телефону испрашивал инструкций советского правительства и сообщал о ходе работы. Могу засвидетельствовать, что это сущая не правда. В гостинице на Родосе моя комната находилась рядом с комнатой владыки Никодима и сквозь стену (к сожалению тонкую), я мог невольно слышать каждое слово, когда он говорил довольно громко по телефону с Москвой. Он ни разу не говорил с советскими учреждениями и лицами, а исключительно с Внешним отделом Патриархии и только с духовными лицами. Он подробно рассказывал о ходе работ на Совещании, но никаких инструкций не испрашивал. Скажу, кстати, что представители Константинопольской Патриархии постоянно звонили в Константинополь к Патриарху Афинагору и, что тот даже предписал грекам уступить и согласиться на компромиссное решение. Не говоря, уже о том, что здесь присутствовали многочисленные представители греческого Министерства иностранных дел и что греки, особенно от Элладской Церкви, с ними постоянно совещались, обращаясь за инструкциями. Это я нахожу менее нормальным.

Вспоминаю, как на Родосе мы познакомились с одним греческим политическим деятелем, убежденным демократом, высказывавшим нам свои, думаю, искренние русофильские, (но отнюдь не советофильские) чувства. Он открыто громил коммунизм, называл его варварскою и титаническою системой. Митрополит Никодим слушал молча и никогда не возражал. Как-то этот господин стал рассказывать о Венизелосе (премьер-министр Греции 1864—1936 гг.) и о его столкновениях с королем Константином. И вдруг митрополит Никодим спросил меня: «А кто такой был Венизелос?» Оказывается, он никогда не слыхал ни о Венизелосе, ни о Константине. Я был поражен таким пробелом, результатом односторонности советского воспитания и изоляции живущих там людей от внешнего мира.

Чтобы покончить с «политической» стороной Родосского Совещания, скажу еще, что когда мы уже вернулись в Афины, и я как-то утром выезжал в одной машине с митрополитом Никодимом из гостиницы, нас ожидал сюрприз. При выезде нас поджидала группа в пять-семь здоровенных мужчин, которые, завидев нас, дружно по-солдатски гаркнули: «Ясу, Никодиме!» (что на простонародном греческом языке означает Здравствуй, Никодим). Это была, несомненно, заранее организованная местными коммунистами демонстрация, если только не провокация греческой полиции, желавшей увидеть реакцию митрополита Никодима. Но тот никак не реагировал, а продолжал неподвижно сидеть в машине и ни один мускул на его лице не дрогнул. Мы никогда не говорили с ним об этом инциденте.

Родосское Совещание было связано со многими передвижениями, как в самом городе, так и в паломнических поездках по окрестностям. Мы ездили с митрополитом Никодимом в одной машине, и это дало мне возможность много с ним беседовать на богословские темы. Хотя мой разговор с ним был скорее своего рода «экзаменом», который я ему делал, он очень охотно беседовал и отвечал на вопросы, которые я ему задавал, и сам он со своей стороны тоже ставил вопросы. В результате этого длинного «экзамена» я могу утверждать, что все враждебные рассказы о владыке Никодиме лиц, как о человеке невежественном в богословии, не знающем богослужения и т. д. не соответствуют действительности. Конечно, владыка был человеком скорее практического ума, нежели богословского. Он не был учёным богословом (тем более глубоким богословом) — ведь именно так в последствии его восхваляли в надгробных речах. Но он, несомненно, обладал солидными и широкими богословскими знаниями, особенно в области богослужения и церковного устава, вполне достаточными для архиерея. А архиерей ведь не профессор, с него нельзя требовать много в области богословия. Могу сказать, что с годами уровень этих знаний у владыки значительно расширился и углубился.

Третье Всеправославное Совещание было самым большим по числу участников из всех православных совещаний такого рода. Главным предметом его работы был вопрос о начале богословского диалога с инославными: римо-католиками, англиканами и старо-католиками. Возникло много трудностей и не согласий. Только после ряда «закулисных» переговоров, дневных и ночных, чуть ли не до утра, удалось их уладить. И опять-таки в сильной степени благодаря упорству, тонкости, дипломатии и главным образом, умеренности митрополита Никодима, всегда думавшего о всеправославном единстве и о необходимости не нарушать его. В результате чего его авторитет во всеправославном масштабе, несомненно, укрепился, да и среди нашей делегации тоже. Так, когда мы по обыкновению обедали за нашими столиками, у нас начался разговор о признании Московской Патриархии греками в конце шестнадцатого века на поместных константинопольских соборах и о предоставлении ей тогда пятого места в ряду православных Патриархатов. Митрополит Никодим выразил сожаление, что Московской Патриархии не дали тогда более высокого места, и высказал мнение, что в то время можно было этого добиться. «Этого тогда не сделали, — заметил архимандрит Филарет,- потому что Вас тогда там не было. Вы бы сумели добиться».

И чувствовалось, что он сказал это искренне, а не из лести[1].

— архиеп. Василий (Кривошеин)

Свернуть
Развернуть
 источники


Сноски

  1. ↑ Василий (Кривошеин), архиеп. Митрополит Никодим (Ротов)
Источник — «https://dvagrada.ru/w/index.php?title=Третье_Всеправославное_Совещание&oldid=91719»