Свобода Церкви
отделенность Христианской Церкви от мира - один из признаков святости Церкви. Противоположна отделению Церкви от государства.
определение
В процессе обмирщения Церковь становится участником (равноправным или неравноправным) договорного процесса с целью достижения общественного компромисса («мира»).
Совсем иначе складывается отношения Церкви с христианским государством, где невозможна автономия:
- «Слово „автономия“ в применении к Церкви, по отношению ее к светской не может иметь места. Автономию могут иметь разные корпорации (земства, города и проч.) в области государственного порядка, осуществляемого одними и теми же государственными законами. Церковная же жизнь определяется не автономными законами в этом смысле, а законами совсем другого порядка» [1].
см. также
цитаты
Некто из народа сказал Ему: Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство. Он же сказал человеку тому: кто поставил Меня судить или делить вас? При этом сказал им: смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения [2].
св. Игнатий (Брянчанинов):
Святой Евангелист Лука повествует (гл. 12, зач. 65 и 66), что однажды приступил к Господу Иисусу Христу некоторый человек и просил, чтоб Господь взошел в дело по разделу имения между сим неизвестным человеком и его братом. Господь произнес в ответ следующие достопримечательные, исполненные глубокой мудрости и святости слова: „Человече! Кто Мя постави судию или делителя над вами? Блюдите и хранитеся от лихоимства“. Далее Господь изобразил в притче, всем удобопонятной, как опасна страсть лихоимства, как обманчивы обольстительные мечты, рисуемые этою страстию в воображении, что они никогда не сбываются на самом деле, а только отнимают у увлекающегося человека добродетель и венчающее временную добродетель вечное спасение. Ответ Спасителя нашего и Его поведение в вышеупомянутом случае могут быть, а потому должны быть вполне удовлетворительным, вполне определительным образом для поведения и бесед пастырям Церкви в настоящем отечественном вопросе. Со всею ясностию видно, что ответ Господа человеку, занятому разделом имения с братом, заключает в себе две части дела. Во-первых, Господь упомянул о вещественной части дела, то есть о самом разделе имения, и благоволил отречься от всякого участия в суждении о деле со стороны его вещественной, гражданской. Во-вторых, Господь удостоил всего своего внимания и глубокого назидания духовную сторону дела, указав, что в этом деле, а следовательно, и всяком однородном сему делу, должно по преимуществу опасаться и остерегаться увлечения скрытного частию лихоимства, от которой, как от семени, несомненно, должны родиться другие страсти, более явные, уже очевидно гибельные для частных лиц и для общества. Таковы: зависть, подозрения, клеветы, ропот, наконец — явная ненависть, вражда, ссора с их горестными последствиями. Начало этих последствий — страсть лихоимства, и прозорливо указал Господь, яко Всеведущий Бог, людям, коим предлежал раздел имения, на сокровенное начало зла, служащее в таких обстоятельствах источником всех прочих видов зла, — на страсть к лихоимству [3].
Протопресвитер Михаил Помазанский:
Можно ли требовать от Церкви социальной программы, совета миру, равнодушному к вопросу благодатного спасения, миру, фактически находящемуся вне Церкви,- как поделить имущество или в каком порядке им владеть? Не должна ли она на просьбу рабочего: «Скажи брату моему, чтобы поделил со мной наследство», ответить словами Христовыми: «Кто Меня поставил судить или делить вас?» (Лк. 12:14).
И разве иначе может быть? Разве общественные экономические вопросы решаются добрым желанием или нравственными предписаниями? Всякое экономическое состояние — не результат ли определенных законов экономического развития общества?
И если, действительно, можно создать новый социальный строй, оправдываемый научно и психологически, и провести его без нарушения заповедей Божиих, без насилия, то разве Церковь его не благословит, не поддержит, не будет ему покровительствовать? Дело христиан — смягчать жестокость взаимных отношений людей в каких бы то ни было экономических условиях. Церковь поддерживает все, в чем видит приближение к христианским отношениям людей. Не будучи в состоянии изменить условия, она всегда звала одних к милости, других к терпению, богатых к самоограничению, к бедным шла с материальной помощью. Она борется с насилием — физическим и духовным — при какой угодно экономической и социальной системе. Оружие этой борьбы может быть только одно: деятельная любовь[4].
Православная Церковь не вырабатывает своих собственных христианских социальных программ, не бросается в гущу социальной борьбы за „лучшее будущее“, а остается в стороне от современных планов и движений: это не простая пассивность, не инертность, а выражение принципиальной установки Церкви, следующей преданию древней Церкви. Итак, Церковь не занимается социальными вопросами и устраняет вопрос о собственности, как праздный с религиозной точки зрения[4].
В области государственных и социальных форм Церковь на вопрос мира о том, как наилучше поделить блага жизни вне принципа деятельной любви, среди людей равнодушных в массе к Церкви, отвечает словами Господа: Кто поставил Меня судить или делить вас?[4].
источники
Сноски
- ↑ Суворов, Николай. Журналы и протоколы заседаний Высочайше учрежденного Предсоборного присутствия (1906 г.): В 4-х т. — М.: Общество любителей церковной истории; Новоспасский монастырь, 2014.
- ↑ Лк. 12:13-15
- ↑ Игнатий (Брянчанинов), св. Послание от 17 января 1859 rода. В Кавказскую Духовную Консисторию // Полное собрание творений. В 8-и т. — М.: Паломник, 2006. — Т. 2. — С. 394-395.
- ↑ 4,0 4,1 4,2 Помазанский, Михаил о. О взгляде Православной Церкви на собственность // Антимодернизм.ру. http://antimodern.ru/property/ 27.05.2009