О необходимости перемен в русском церковном управлении

О необходимости перемен в русском церковном управлении. Мнение группы столичных священников (17 марта 1905) - записка группы 32-х священников. Один из важнейших документов Церковной реформы.

текст

Державною волею предрешено открыть недостававшии простор для свободного проявления религиозной жизни, как тех граждан Российской империи, которые чужды свету христианства, так и тех, которые восприняли этот свет вне чистого отражения его в единой Церкви Христовой, или отпали и отложились от нее по малозначительным обрядовым недоразумениям. Предстоящее освобождение религиозной совести от внешних стеснений, ставящих известные пределы иноверию, инославию и старообрядчеству в ограждение господствующей Церкви, не может не быть приветствуемо во всей полноте духовной радости истинными сынами православной Церкви, истинными ревнителями чистоты ее и святости. В сердцах их всегда живы были слова апостола: «Кто ты, судящий чужого раба? Пред своим Господом стоит он или падает; и будет восставлен, ибо силен Бог восставить его» (Рим. 14:4). Эта духовная радость усугубляется от сознания, что чрез обещаемое освобождение совести «чужих рабов» с самой православной Церкви снимается тяжелое, обезоруживавшее ее в слове и в деле нарекание, выставлявшее ее виновницей насилий и гнета, которые производились под предлогом ее защиты, но не ею измышлены и по существу противны духу ее. Только по окончательном устранении всех поводов к столь долго принижавшему нашу православную Церковь нареканию может приобрести или восстановить она «доброе свидетельство от внешних» (1 Тим. 3:7) и стать пред внешним миром во всей полноте и яркости принадлежащего ей света.

Но Церкви, для надлежащего сияния этим светом, еще недостаточно восстановления правды в ее положении относительно внешних. Внутри себя она есть, по божественному предначертанию, «святая святых» обитающего в ней Духа Животворящего и совершает служение в «святая святых» душ человеческих, руководя своих чад совокупно и к личной каждого цели — спасению во Христе, и к общей всех цели — созиданию Царства Божия в людях, объединяемых в единое словесное стадо Христово. Еще важнее сознания своей правоты пред внешними должно быть для нее сознание правоты своей внутренней, свидетельство обитающего в ней Духа, что внутри себя она живет только Его вечною правдою, что она свободна от мирских начал, не ведает других внушений и повелений, кроме внушений Духа Святаго и повелений своего божественного назначения. Только Церковь, свободная в исповедании полноты своего самосознания, во внутреннем строе своем, в служении слова своего, в управлении всех дел своих и всего ей вверенного, только свободно самоуправляющаяся Церковь может поддерживать в совокупности чад своих полную, сыновне чистую веру в себя и вполне обладать необходимым для осуществления ее высокого божественного призвания голосом, от которого горели бы сердца человеческие. Вне этой свободы Церковь может только пребывать, сохраняться, но жить, влиять, действовать так, как свойственно ей по ее природе, она не может. Что же будет, если свободою религиозной жизни, исповедания и проповедания своей правды будут пользоваться все виды большего или меньшего религиозного заблуждения, все религиозные общества и союзы, — и только православная Церковь, хранительница подлинной Христовой истины и благочестия, одна будет оставаться лишенною равной и одинаковой с ними свободы? Ограниченный в своем самоопределении и выражении, голос Церкви православной, подверженный подозрению в порабощенности мирским, государственным, целям и интересам, сможет ли противостоять свободным, искренним и убежденным голосам исповедников иноверия, инославия, старообрядчества, всякого иномыслия, не будет ли заглушаться он этими голосами? А что голос Церкви, признаваемой «первенствующею и господствующею», не имеет соответствующего этому достоинству авторитета независимости и весьма часто представляется не только для чужих, но и для присных несвободным от сторонних влияний и соображений, — казалось бы, не следует и доказывать, в виду, например, основной статьи государственного законодательства, по которой: «В управлении церковном Самодержавная Власть действует посредством Святейшего Правительствующего Синода, Ею учрежденного» (Св. Зак. т. I, ч,1, гл. VII, ст. 43).

Все чаще и чаще слышатся упреки и обвинения православной Церкви, что общественная жизнь наша отошла от ее влияния, устрояется и обычно течет, не справляясь с правдой Христовой и жизнью церковной; что созидающие силы общественной жизни сторонятся от Церкви, не находя в ней мужественного свидетельства о правде общественной жизни, безбоязненного исповедания истины и пред высшими, как пред низшими; что в дни общественной тревоги и потрясений подлинный голос Церкви Христовой, определяемый ее божественным призванием, невозможен, а то, что говорится от лица Церкви, является даже вредным, ибо говорится лишь в одном направлении, в одну сторону, и умаляет значение церковного слова; что от этого умножается число чад Церкви, которые уже не знают гласа ее, не верят ему, когда приходится его слышать, не идут к ней и за ней, и много-много, если только относятся к ней с равнодушным незлобием. А ведь члены отходящего от Церкви общества суть утрачиваемые словесные овцы словесного стада Христова, болезнь которых отражается страданием и всех остальных членов тела церковного (1 Кор. 12:26) и за которых пастыри Церкви должны дать строгий ответ пред Пастырем добрым, душу Свою положившим за овцы Своя. Знамения времени ярче и властительнее, чем когда-либо, свидетельствуют в переживаемую нами годину, что Церкви надлежит выступить из несвойственного ей и недостойного положения, вследствие которого она является или силой, действующей под влиянием известным образом понимаемых обязательств пред государством, или же ни теплым, ни холодным спутником и созерцателем человеческих дел и общественной жизни. Необходимо, настоятельно необходимо, чтобы Церковь возвратила себе всю силу плодотворного влияния на все стороны жизни человеческой и всю мощь своему голосу. А для этого она должна возвратить себе прежде всего свободу, искони ей принадлежавшую и определенную строем священных канонов, пренебрегаемых и забываемых, но не могущих утратить своей исконной для нее обязательности.

«Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал. 5:1). Этот великий призыв апостола звучит не для одних только верующих единиц и не только в миновавшем уже значении свободы от ига ветхого закона. Он вечно и повелительно звучит и для всей Церкви, требуя, между прочим, охранения самостоятельности и свободы церковной от всего, что порабощает или грозит поработить ее внешнему игу мирских начал и целей. Не подчиняться должна Церковь условиям и требованиям общественной и государственной жизни, какой бы высоты — всегда, впрочем, относительной — ни достигали эти требования; она должна действовать всегда как свободная благодатная сила, провозглашая лето Господне благоприятное. Свободный строй жизнедеятельности церковной не может подлежать усмотрению человеческому, не может быть сочинен так или иначе, ибо во всех основаниях и даже во всех главнейших подробностях он точно определен восходящим к апостольским временам преданием, увековечен строем канонических постановлений, сохраняющим в этой части своей обязательную на все времена силу и значение, но предоставляющим необходимый простор для согласных с ним приспособлений к условиям места и времени. Восстановление свободы церковной не может и не должно быть совершено иначе, как чрез восстановление действенности ограждающих эту свободу священных канонов во всей полноте их и чистоте. Если бы даже и представлялось возможным в настоящее время изобретение лучшего устроения церковного управления в обеспечение свободы церковной, то это лучшее, будучи только мнением среди мнений, ни в чьих глазах не имело бы надлежащей авторитетности, подвергалось бы оспариванию и переделкам и вызывало бы только нарекания за отступление от стародавних священных начал. Итак, стремление к свободе церковной есть, как и должно быть, только стремление к восстановлению начертанного канонами строя церковного самоуправления, в основном и существенном навсегда неотменного, ибо строем этим охраняется свобода Церкви вселенской, единой в веках, и без него поместные Церкви не могли бы сохранить обязательный характер вселенского единства.

Нет возможности вкратце описать с надлежащей полнотою канонический строй церковного управления. Но все же не лишним, быть может, будет здесь воспомянуть основоположные черты домостроительства церковного в пределах канонов вселенских и признанных вселенскою Церковью поместных соборов и канонических правил святых отец (6 всел. соб.; пр. 2).

Епископ, засвидетельствованный при избрании от клира и народа местной Церкви, есть средоточие и образец пастырства в пределах Церкви, вверенной его попечению, центр всей жизнедеятельности и средоточие любви церковной. Кроме вполне исключительных случаев нужды церковной, он навсегда неотделим от своей паствы, не может иметь повышений и понижений, ибо сан епископский безусловно равен и тождествен повсюду; ни один епископ ни в чем не имеет иерархического превосходства пред другим; ни от кого не может получать он внешних наград и отличий, о которых ничего не ведают святые каноны. Но для того чтобы быть действительным, а не по имени лишь, пастырем вверенного ему стада, он совершает пастырское служение свое, — во-первых, совместно с сонмом пресвитеров, как своих советников, сотрудников и сослужителей, и пред лицем народа, в общении всего тела Церкви (Феоф. Алекс, пр. 7, — 6, — 14; Вас. вел., пр. 89; Ант. соб., пр. 25; Карфаг., пр. 42, и др.), — а во-вторых, в пределах сравнительно малой в численном и территориальном отношении церковной единицы, всегда совпадавшей с младшим делением государственной области, так что самомалейшие только городки и местечки могли быть оставляемы без епископа, да и то потому, что жизнь в древние времена несравненно более, чем теперь, сосредоточивалась в городах. Главный город области — митрополия — есть кафедра митрополита или архиепископа, с ведома которого собираются посвященные исправлению всех областных дел церковных постоянные периодические соборы, но который сам, помимо собора, не имеет никакой власти ни над епископами своей области, ни над чем в пределах их епархии. Областной — митрополичий — собор, кроме совершаемого им устроения и упорядочения дел церковных, ведает недоразумения и несогласия между епископом и клириками или мирянами и такие дела, которые подлежат второй судебной инстанции, и передает их, в случае недовольства и обжалования, на рассмотрение высшего собора — собора патриархата, по мере нужды собираемого. Припоминаем, что митрополичьи округа, сообразно областям римско-византийского государства, уступали в размерах нашим губерниям, а отдельные епархии отнюдь не превосходили наших уездов, как не превосходят они и по сие время в греческой Церкви. При таком только условии осуществляется и может осуществляться полнота сближения епископа с клиром и народом, упрощение служения епископского, обеспечение его церковной высоты и возможность соборного управления, безусловно облегчаемого в настоящее время удобством сообщения и передвижений.

Если воспроизведенные нормы канонического церковного строя найдут место в устроении и обеспечении церковного самоуправления нашей православной Церкви, то на первом плане должно стоять, таким образом, упорядочение и развитие епархиального управления в строгой сообразности с духом канонов, узаконяющих широкий простор соборности в Церкви. Эта соборность корнями углубляется в самостоятельную, широко развитую жизнь приходов как низших единиц, ячеек жизни церковной, а вверху увенчивается повременными соборами всей Церкви, председательствуемыми архиепископом царствующего града, которые выделяют из себя для постоянного, в промежутки между этими соборами, управления Церковью священный или святейший синод, под председательством того же архиепископа. Отличаясь от других епископов этой своей соборной честью, столичный архиепископ ради нее, т. е. как председатель и представитель повременных соборов всей Церкви и правящего синода, носит именование всероссийского патриарха.

Итак, по условиям настоящего времени, для православной Церкви неотложна необходимость получить исконную каноническую свободу. Но чтобы возвратить эту свободу, она должна восстановить в полноте и неприкосновенности каноническое церковное устроение, воспринятое по преданию апостольскому, от которого она не должна была и не может отступать. На вопрос: как же достигнуть великой и святой цели восстановления канонической свободы православной Церкви в России, — ответ, по нашему глубокому убеждению, может быть только один: чрез нарочито для сего созванный поместный собор русской Церкви.

источники

О необходимости перемен в русском церковном управлении. Мнение группы столичных священников // Церковный вестник. - 1905. - № 11. - С. 321-325.
- О необходимости перемен в русском церковном управлении. Мнение группы столичных священников // Братство ревнителей церковного обновления (группа «32-х» петербургских священников), 1903-1907. Документальная история и культурный контекст. — М.: СФИ, 2014. — С. 199-205. — 424 с. — ISBN 978-5-89100-128-2.

Сноски