Анализ
(от греч. ἀνάλυσις — разложение, расчленение) — мысленное разделение исследуемого объекта на составные части.
«Этот термин используется для обозначения начального этапа всякого научного исследования. На этом этапе осуществляется переход от общего описания какого-либо объекта (явления) к выявлению его внутреннего строения, состава, определению свойств его отдельных частей, отношений между частями и т. д.»[1].
В отличие от синтеза, при методе анализа «известные истины черпают из подробного рассмотрения той вещи, которую хотят познать»[2].
Анализ «предназначен для того, чтобы открывать истину.., и может быть назван также методом нахождения»[2]. «Анализом пользуются, чтобы отыскать какую-то истину»[2].
«При анализе мы, как правило, занимаемся разрешением единичных проблем», а не создаем систему знаний[3].
«Анализ обычно не применяют для изложения целого корпуса какой-либо науки; им пользуются только для того, чтобы решить какой-то (отдельный) вопрос»[2].
Анализу в описанном смысле соответствует святоотеческое учение о «примышлении».
примышление
Примышление (греч. — epinoia) — означает, во-первых, «мысль, понятие», а также — «значение слова»[4].
Слово это встречается у Оригена[5], затем у свв. Афанасия Великого, Григория Богослова, Василия Великого, Григория Нисского, Иоанна Дамаскина.
Общее значение слова «примышление» таково: «Когда при внезапном устремлении ума представляющееся простым и единичным, при подробнейшем исследовании, оказывается разнообразным, тогда об этом множественном, удоборазделяемом мыслью, по общему словоупотреблению говорится, что оно удоборазделяемо одним «примышлением»[6].
Слово «примышление» означает, как мы видим, не просто «мысль» или «понятие».
Во-первых, примышление возникает не при систематическом исследовании, а при внезапном устремлении ума. Поэтому примышление возникает не в ходе исследования, а в самом его начале: является его первым этапом.
Во-вторых, предмет, который мы исследуем, с первого взгляда выглядит простым и единичным.
В-третьих, при рассматривании в этом предмете мы находим нечто разнообразное.
Так вот, это разное и будет усмотрено примышлением.
Такое описание подходит только под современное понятие об анализе, и ни под какое другое.
Св. Григорий Нисский дает следующее определение: примышление — это «действие нашего ума к уразумению существующего»[7]. Также он подробно описывает, как происходит примышление: «примышление есть способность открывать неизвестное, отыскивающая дальнейшее при помощи ближайших выводов из первого познания о том, что составляет предмет занятий. Ибо, составив некоторое понятие об искомом, мы, при помощи вновь находимых понятий, соединяя выводы с тем, что понято в начале, ведем до конца начатое нами исследование»[7].
Итак, примышление — это способность открывать неизвестное.
Примышление, согласно этому Святому отцу, происходит следующим образом: мы получаем первое познание о предмете. Затем, рассматривая предмет, мы находим новые понятия о нем. Новые понятия мы соединяем с тем первым познанием.
Очевидно, если примышление идет таким образом, то оно не изобретает новых начал и не создает нового предмета, а остается в пределах «первого познания о том, что составляет предмет занятий».
Св. Григорий отмечает также, что «умозаключающему примышлению не естественно иметь столько силы, чтобы возвысить нас над пределами природы, возвести к непостижимому, и недоступное для разумения обнять нашим ведением»[7], поскольку мы не изобретаем начала, а исходим из них.
Отсюда ясно, что примышление — это не синтез.
Подытоживая святоотеческие высказывания, св. Иоанн Дамаскин пишет, что примышление «есть как бы некое размышление и углубление, упрощающее и проясняющее целостный и нерасчлененный взгляд на вещи и знание о них. Так, то, что для чувств представляется простым, тщательному исследованию открывается как сложное и разнообразное: например, человек, непосредственно кажущийся простым, при более глубоком исследовании понимается двусоставным, состоящим из души и тела»[8].
Как отмечают Святые отцы, есть еще одно, несобственное, значение слова «примышление».
Св. Василий говорит:
И о предметах, вовсе не имеющих самостоятельности, но воображаемых по какому-то живописанию ума и одному представлению мысленному, какое построевают по примышлению баснотворцы и живописцы на удивление людям, по общему обыкновению говорится, что и они умопредставляемы. (Василий Великий 1911 Т. 1, 465a).
Способность примышления на благо сообщена Богом человеческому естеству, но у злоупотребляющих способностью примышлять она часто служит и содействует изобретениям бесполезным. (Григорий Нисский 1864, 339)
Следовательно, кентавры, химеры, и козлоолени также созданы примышлением: к телу козла примыслили голову оленя и увидели это как целое. Здесь, как мы видим, участвует творчество, тогда как в познании действительно существующих вещей такого творчества нет.
Таково второе значение слова «примышление» — «».
для чего нужно примышление
Разобрав основные значения слова «примышление», следует указать на цель этого способа познания.
Главным результатом примышления является то, что мы познаем в раздельных понятиях.
Различение в понятиях приводит к тому, что становится возможным истинное именование вещей: «Когда естества различаются в понятиях (tais epinoiais), тогда разделяются имена»[9].
В этом смысле примышление является источником наук: «Откуда же высшие из наук? Откуда геометрия, мудрость счисления, учение о логических и физических положениях, изобретения в механике и чудные наблюдения времени и часов при помощи меди и воды? Откуда и само любомудрие о сущем и созерцание умопостигаемого, и, сказать кратко, всякое занятие души великими и высокими предметами? А земледелие? А мореплавание? А прочее устроение относящегося к нашей жизни? Отчего море стало проходимо для человека? Как живущему на земле стало служить живущее в воздухе? Как дикое делается ручным? Как укрощается свирепое? Как сильнейшее не сбрасывает узду? Не примышлением ли изобретено все это в человеческом быту?»[7].
Анализ имеет свои особые критерии полноты и законченности. Принципиально важным является именно первое усмотрение предмета, а велико или мало число примышлений и имен, здесь несущественно. Истинное познание о предмете доступно и примыслившему много, и примыслившему мало понятий и имен.
С этой особенностью связано и то, что анализ совсем необязательно проводить до конца: «Очень трудно доводить до конца анализ вещей, но не столь трудно завершить анализ истин, в которых нуждаются. Ибо анализ истины завершен, когда найдено ее доказательство, и не всегда необходимо завершать анализ субъекта или предиката для того, чтобы найти доказательство предложения. Чаще всего уже начала анализа вещи достаточно для анализа, или для совершенного познания истины, относящейся к этой вещи»[10].
Поэтому анализ так подходит для исследования единичных вопросов, но неуместен при исчерпывающем исследовании всех сторон предмета. Когда речь идет о каком-то отдельном вопросе, то для успеха познания достаточно увидеть его, как отдельный.
источник примышления
Св. Григорий Нисский указывает, что «способность примышления на благо сообщена Богом человеческому естеству»[7]. Толкуя Господни слова к Иову «Кто же дал есть женам ткания мудрость, или испещрения хитрость?» (Иов. 38:36), тот же Святой отец говорит:
Бог научил нас таким искусствам (Иов. 38:36) не какими-либо действиями, не сидя пред нами Сам за работою, как видим это у научаемых плотским образом. Сказано же, что от Него научены мы этим искусствам, потому что, дав нашему естеству способность примышлять и изобретать желаемое, Он Сам довел нас до искусств. На сем-то основании все открываемое и совершаемое примышлением относится (нами) к Виновнику этой способности. Так и врачебное искусство открыла жизнь, однако не погрешит тот, кто скажет, что врачебное искусство есть дар Божий. И все, что изобретено в жизни человеческой для мира или войны пригодного и полезного к чему-нибудь, не откуда-нибудь отвне появилось у нас, но есть дело ума, все соответственно нам примышляющего и изобретающего. А ум есть произведение Божие: следовательно, от Бога даровано все то, что дано нам умом. (Григорий Нисский 1864, 338)
Точно также следует думать и о происхождении имен: «Сотворивший все премудростью и Давший жизнь этому разумному созданию, одним тем, что ниспослал в природу разум, вложил всю разумную силу… Разумная сила души, происшедши таковою от Бога, затем сама собой движется и взирает на вещи, а для того, чтобы знание не потерпело никакой слитности, налагает на каждую из вещей, как бы какие клейма, обозначения посредством звуков. Удостоверяет это учение и великий Моисей, сказав, что Адамом положены наименования неразумным животным (Быт. 2:19-20)»[7].
Таким образом, ответственность за успех или неуспех познания лежит на человеке, ибо он самостоятелен в познании. Эта самостоятельность означает лишь то, что человек уже получил от Бога ум и способность примышлять.
Следовательно, человек должен прилагать усилия к достижению неслитного знания в раздельных понятиях, а не только наслаждаться тем самым, что ему дана такая способность.
как с помощью примышления познается чувственное
Св. Василий Великий учит, что познание по примышлению подходит и к предметам чувственным, и к предметам нечувственным.
«Примышлением называется подробнейшее и точнейшее обдумывание представленного, которое следует за первым чувственным представлением»[6]; «обо всем, что познается чувством и в подлежащем кажется чем-то простым, но по умозрению принимает различные понятия, говорится, что оно умопредставляемо по примышлению»[6].
Святой отец предлагает следующие примеры примышления: «Например, с первого взгляда кажется тело простым, но приходит на помощь разум и показывает, что оно многообразно, примышлением своим разлагая его на входящие в состав: его цвет, очертание, упорство, величину и прочее»[6].
А вот каким образом примысливаются имена вещей: «Например: у всякого есть простое представление о хлебном зерне, по которому узнаем видимое нами. Но при тщательном исследовании сего зерна входит в рассмотрение многое, и даются зерну различные именования, обозначающие представляемое. Ибо одно и то же зерно называем то плодом, то семенем, то еще пищею; плодом — как цель предшествовавшего земледелия,; семенем — как начало будущего; пищею — как нечто пригодное к приращению тела у вкушающего. Каждое из сих сказуемых и по примышлении умопредставляется, и не исчезает вместе с гортанным звуком, но представления эти укореняются в душе помыслившего»[6].
Поясняя мысль св. Василия, св. Григорий Нисский пишет: «пшеница сама по себе является нам как бы одним предметом по существу; но по усматриваемым в ней разнообразным свойствам изменяет название, бывая и семенем, и плодом, и пищею, и чем бывает, так и называется»[7].
как с помощью примышления познается умопостигаемое
Познание по примышлению подходит и к предметам нечувственным именно потому, что анализ не создает ничего нового, а отталкивается и все соотносит с первым простым усмотрением предмета.
Отсюда ясно также, что имена, которые даются по примышлению, истинны, так как не меняют сущность предмета. Ведь нужно, чтобы, во-первых, имена относились к предмету, но, во-вторых, не входили в его сущность. Если бы имя входило в сущность, то, назвав предмет, мы создавали бы нечто новое.
Очевидно, что имена имеют значение: «истинное сродство названий с предметами постоянно»[7]; «истинные имена суть признаки сущности именуемых»[6].
То, что именование является истинным, особенно важно для Богопознания: «Если же Бог есть нечто простое (как это и действительно), то явно, что, произнося слово «Бог», и именуя Его Отцом, не что-либо окрест Его именуем, но означаем саму Его сущность. Ибо хотя и невозможно постигнуть, что такое сущность Божия, однако при одном представлении, что Бог есть, так как и Писание означает Его этими же наименованиями, и мы, желая означить не кого-либо иного, но Его Самого, именуем Его Богом и Отцом, и Господом. Поэтому, когда говорят: «Аз есмь Сый» (Исх. 3:14), и: «Аз есмь Господь Бог» (Исх. 20:2), и как только Писание где-либо говорит «Бог», разумеем мы не иное что, но означаемую этим саму непостижимую Его сущность, и то, что есть Тот, о Ком говорится»[11].
Но имена не вносят в сущность ничего нового. Как учит св. Василий Великий, примышление применяется и в Богопознании, потому что если «кто рассмотрит каждое из этих имен [Божиих], тот найдет различные примышления, тогда как во всех, по сущности, одно подлежащее». Христос «в подлежащем будучи единым, одной простой и несложной сущностью, именует Себя в одном месте так, в другом иначе, применяя к Себе по примышлениям названия между собой различные»[6].
В этом смысле мы понимаем слова Писания, относящиеся к единой Ипостаси Богочеловека: «во всех сих выражениях разумеем не двоих, не Бога особо и человека особо (ибо Один был), а только по понятию (kat’ epinoian) отделяем естество Каждого»[12].
Наиболее подробно рассуждает об этом св. Василий в Первой книге против Евномия: «Господь наш Иисус Христос, в тех местах, где говорит о Себе, открывая людям человеколюбие Божества и благодать домостроительства, обозначил это различными свойствами, в Нем Самом умопредставляемыми, называя Себя дверью (Ин. 10:9), путем (14:6), хлебом (6:51), лозой виноградной (15:1), пастырем (10:11), светом (8:12), не потому что Он многоименен, ибо не все имена имеют между собой одно и то же значение, и иное значение света, иное — лозы виноградной, иное — пути, иное — пастыря, но потому что в подлежащем будучи единым, одной простой и несложной сущностью, именует Себя в одном месте так, в другом иначе, применяя к Себе по примышлениям названия между собой различные. Ибо, по различию действований и по различному отношению к облагодетельствованным, прилагает Себе и разные имена… Таким образом, кто рассмотрит каждое из этих имен, тот найдет различные примышления, тогда как во всех, по сущности, одно подлежащее»[6].
обучение анализу
Успешность познания обеспечивается, как нечто цельное, тем, что есть лишь один отдельный познающий субъект — ум, как око души.
Из этого следует, что первым условием познания является чистота этого ока души. Второе же условие — чтобы познаваемый предмет непременно осознавался как отдельный, неслитный с окружающей действительностью — обеспечивается тем качеством ума, которое называется остротой, или проницательностью.
источники
- Вершилло, Роман. Анализ и синтез в богословии. — М.: Православное действие, 1999.
- Вершилло, Роман. О «новой ереси». — М.: Православное действие, 1998.
Сноски
- ↑ Ивин, А. А.; Переверзев, В. Н.; Петрова, В. В. Логический словарь ДЕФОРТ. — М.: Мысль, 1994. — С. 16.
- ↑ 2,0 2,1 2,2 2,3 Арно, А.; Николь, П. Логика, или искусство мыслить. — М.: Наука, 1991.
- ↑ Лейбниц, Г. В. Об универсальном синтезе и анализе, или об искусстве открытия и суждения // Сочинения: В 4-х т. — М.: Мысль. — Т. 3. — С. 121.
- ↑ A Patristic Greek lexicon / Lampe, G. W. H.. — Oxford, New York: Clarendon, 1961. — P. 528. — ISBN 978-0198642138.
- ↑ Comment. in Joan 1:32, PG 14:77B; Comment. in Joan, PG 14:376B
- ↑ 6,0 6,1 6,2 6,3 6,4 6,5 6,6 6,7 Василий Великий, св. Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия // Творения: В 3-х т. — СПб., 1911. — Т. 1.
- ↑ 7,0 7,1 7,2 7,3 7,4 7,5 7,6 7,7 Григорий Нисский, св. Опровержение Евномия // Творения. — М.. — Т. 6.
- ↑ Иоанн Дамаскин, св. Диалектические и философские главы // Полное собрание творений. — СПб.: СПбДА, 1913. — Т. 1. — 47-121 с.
- ↑ Григорий Богослов, св. Слово 30, о богословии четвертое, о Боге-Сыне второе // Собрание творений: В 2-х т. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994. — Т. 1. — С. 434.
- ↑ Лейбниц, Г. В. О мудрости // Сочинения: В 4-х т. — М.: Мысль. — Т. 3. — С. 99.
- ↑ Афанасий Александрийский, св. Послание о Никейском Соборе // Творения: В 4-х т. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. — Т. 1. — С. 429.
- ↑ Василий Великий, св. Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия // Творения: В 5-ти частях. — М., 1846. — Т. 3. — С. 174.