Василий Великий 1911 Т. 1, 514-516
Но если кто, как и справедливо, принимает, что рожденное и нерожденное суть некие отличительные свойства, умопредставляемые в сущности и руководствующие к ясному и неслитному понятию об Отце и Сыне, то он избежит опасности нечестия и сохранит последовательность в суждениях. Ибо свойства умопредставляемые в сущности // как некие облики и образы разлагают общее в отдельные облики, но не рассекают единоестественного в сущности. Например, Божество общее, но отечество и сыновство суть некие особенности, из сопряжения же того и другого, общего и особенного, образуется в нас понятие истины, почему, когда слышим: "нерожденный свет", представляем себе Отца, а когда слышим: "рожденный свет", получаем понятие о Сыне. Поскольку Они свет и свет, нет в Них никакой противоположности, а поскольку Они рожденное и нерожденное, умопредставляется в Них противоположение. Ибо таково свойство особенностей, что в тождестве сущности показывают разность. И сами особенности, многократно разделяемые между собой, хотя расходятся до противоположения, однако же не расторгают единства сущности: например: летающее и ходящее, водное и земное, разумное и бессловесное. Поскольку во всех подлежащим одна сущность, то эти особенности не отчуждают их от сущности, и не возбуждают их быть как бы в раздоре с самими собой, силой же признаков внося как бы некоторый свет в наши души, ведут к возможному для умов разумению.
Но Евномий, противоположность особенностей перенеся на сущность, извлекает из сего повод к нечестию...
Ибо если бы ничего не было отличающего сущность, то никоим образом не доходила бы она до нашего разумения. Так как Божество едино, то невозможно получить отдельного понятия об Отце, или о Сыне, пока мысль не уяснена присовокуплением особенностей.
А на то, что Бог окажется сложным, если не признать, что свет тождествен с нерожденным, можем сказать, что если бы нерожденное принимали мы за часть сущности, то имело бы место Евномиево положение, именно, что состоящее из различных частей - сложно. Если же полагаем, что сущность Божия есть свет, или жизнь, или благо, что Бог, как Бог, весь жизнь, весь свет, весь благо, но что жизнь имеет сопутственной себе и нерожденность, то почему же простому по сущности не быть несложным? Ибо образы, указывающие на отличительное // С. 516 его свойство, не нарушат понятия простоты. Или в противном случае и все сказуемое о Боге будет нам доказывать, что Бог сложен. И видно, если хотим сохранить понятие о простом неделимом на части, то или ничего не будем говорить о Боге, кроме того, что Он нерожденный, и откажемся именовать Его невидимым, нетленным, неизменяемым, Создателем, Судиею и всеми теми именами, какие теперь употребляем в славословии, или, приемля сии имена, что должны сделать? Неужели сложить все и вместить в сущность? Чем докажем, что Бог не только сложен, но и состоит из несходных частей, потому что каждое из сих имен означает нечто иное и иное. Или исключим их из сущности?
— Василий Великий св.
- Предметы: Собственное, Особенность, Свойство
- Источник: Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия // Творения: В 3-х т. СПб., 1911. Т. 1.
