Суворов 2014 Т. 1, 229-232

Греческие философы античного мира представляли государство — politeia — осуществлением всего доброго, прекрасного и справедливого, и выше и лучше государства не знали ничего. Эта мысль осталась и на христианском Востоке руководящей мыслью, с тем различием, что в круг умозрения введены были истины христианского учения, и само государство стремилось осуществить христианский идеал, с самым неясным при этом разграничением власти императорской и духовно-иерархической. Первый, кто противопоставил политию (civitas) христианскую политии земной был, как известно, Августин Иппонский, латинянин, в совершенстве знакомый с философскими учениями древности. Мысль, что кроме политии земной существует еще государство Божие или Церковь, свидетельствует о глубоком уме Августина, но построение его, как показала история, с низкой оценкой земной политии и земной власти, привело не к миру, а к борьбе между potestas ecclesiastica и potestas saecularis. На Восток проникали только отголоски этого западного противопоставления двух порядков и двух властей и византийское различие между священством и царством (ierosyne и basileia) совсем не совпадало с западным различием церковной и светской власти. Священство и царство стоят, по восточным представлениям, во главе одного и того же церковно-государственного порядка, и, например, в так называемой „Эпанагоге“, в которой была сделана попытка принципиально различить и разграничить власть патриаршую и царскую, в титуле о царе мы не найдем ничего, что соответствовало бы нашим современным представлениям о монархе, как светской или государственной власти, стоящей во главе государственного порядка и пекущейся об интересах государства, в особенности о монархе конституционном. Царь, по „Эпанагоге“, должен быть тверд в вере в Троицу, в два естества, две воли и две энергии во Христе, блюсти и охранять церковные каноны. Говорить о византийской императорской власти как о светской только не более основательно, как если бы мы стали говорить о ней только как о церковной власти. Последнее даже было бы, пожалуй, более основательно, если припомнить выше приведенные места из деяний Вселенских Соборов, в которых охранение благочестия считается высшим призванием императорской власти, а поддержание гражданского порядка делом второстепенным.

— Николай Суворов

• Темы: Государство
• Источник: Журналы и протоколы заседаний Высочайше учрежденного Предсоборного присутствия (1906 г.). — М.: Общество любителей церковной истории; Новоспасский монастырь, 2014. — Т. 1.