Трехчастный миф

Материал из Два града
Перейти к: навигация, поиск

круговой, универсальный гностический миф о 1) первоначальном единстве (миф о единой природе), 2) разделении (космический грех) и 3) возвращении к началу (миф возрождения). Космическая драма о сотворении мира, грехопадении и спасении, как мистическом браке сознания и природы. Это соединение касается как общего, так и единичного.

определение

Политический гностицизм и богословский модернизм уделяет наибольшее внимание средней части трехчастного мифа: миру разделения.

Средства для преодоления греха предлагаются как интеллектуальные: осознание круговой природы трехчастного мифа (тавтология), так и практические, в том числе революционные.

Две сквозные темы Нового времени: тавтология и монизм (борьба против дуализма), - приобретают свой подлинный смысл в рамках трехчастного мифа.

Трехчастный миф служит для овладения временем: прошлым, настоящим и будущим.

Спекуляции на темы субъектно-объектных отношений происходят также из трехчастного мифа, поскольку в «грехопадении» произошло разделение человека от внешнего мира как субъекта от мира объектов.

история

романтизм

В романтизме и в частности в романтической теологии грех воспринимается как момент внутри космической драмы, мистического брака сознания и природы.

Грех для романтиков состоит в самовольном отделении человека от природы, а искупление - в восстановлении единства человека с природой.

Слово «sunde» (грех) происходит от разделения, разособления (asunder), и из этого явствует правильность того утверждения, что грех, отделивший нас от Бога, есть нечто вполне реальное в отношении к нам самим, как и вообще во всяком случае отпадения любящих друг от друга отпадающий ставит между собой и любимым им момент затрудненности и потому находится с ним в состоянии напряженности; причина, почему начало примирения, деятельное, уничтожающее напряженность, само собой представляется началом искупляющим[1].

«Основной целью Уильяма Вордсворта как поэта и Кольриджа как и поэта, и метафизика было помочь человеку искупить и оправдать самого себя, побудив его к примирению с природой, которая стала ему чуждой и враждебной из-за того, что сам человек разорвал первоначальное единство с природой. Эта проблематика породила сеть взаимосвязанных идей, которые получили широкое распространение в начале XIX века и которые стали диагнозом основной болезни и нашего времени.

Этот диагноз звучит так: человек некогда был здрав, а теперь он болен, и в корне его современной болезни лежит его разделенность, разъединенность, отстраненность или (в самой резкой формулировке из перечисленных) отчуждение. Личность, как гласит общепринятая точка зрения, коренным образом расколота в трех основных отношениях. Он разделен внутри себя, он отделен от других людей, и он отделен от окружающего мира. Для тех, кто еще верит в возможность исцеления, единственная надежда состоит в том, что человек найдет пути для восстановления единства с самим собой, с обществом ближних и вновь подружится с чужим и враждебным миром природы. Эти идеи в наше время разделяются богословами, философами, экономистами, социологами, психологами, художниками, писателями, критиками, читателями журналов «Лайф» и «Ридерз дайджест». Писатели и философы эпохи романтизма усвоили себе именно такую общую схему истории и бедственного положения современного человека»[2].

Александр Герцен

Александр Герцен связывает трехчастный миф с Христианством:

Обновленья требовал человек, обновленья ждал мир. И вот в Назарете рождается сын плотника, Христос. Ему (говорит апостол Павел) назначено примирить Бога с человеком. Пойми его, не хочет ли он, великий толкователь Христа, сказать сим, что Христос возвратит человека на истинный путь, ибо истинный путь есть путь Божий. „Все люди равны“, — говорит Христос. «Любите друг друга, помогайте друг другу» — вот необъятное основание, на котором зиждется христианство. Но люди не поняли его. Его первая фаза была мистическая (католицизм); но вред ли это? Нет... Вторая фаза — переход от мистицизма к философии (Лютер). Ныне же начинается третья, истинная, человеческая, фаланстерская (может быть, сен-симонизм??)[3].

определение

В начале существует коллективный Адам, который совершает коллективный грех. С одной стороны, это грех, совершенный Адамом как коллективным существом, а с другой – это грех личности против коллектива.

единая природа

См. основную статью Единая природа (миф)

космический грех

См. основную статью Грех (в гностицизме)

Пути искупления, преодоления светского греха: практические, политические и теургические.

космическое спасение

Спасение – это возвращение к первоначальному единству.

Для избавления от коллективной вины и от личности как средоточия греха предлагается коллективное спасение, которое состоит в созидании человечеством из себя коллективного спасителя.

Самоискупление, прощение греха самоосуществимо внутри мифа о единстве, распаде и возврате.

Спасение состоит не в Искуплении от греха, проклятия и смерти, а в соединении всего и вся, то есть лжи и истины, зла и добра: Бог «перерождает и спасает погибающую природу, превращая ее ложь в истину, ее злобу в добро»[4].

В. С. Соловьев

архаическая ересь

В архаической ереси спасением считается возвращение в древность, в золотой век, который был в начале времен и будет в их конце.

Фридрих Шиллер говорит о природе в образе растений, минералов, животных, ландшафтов, и о природе человеческой в образе детей, простых сельских нравов, первобытной жизни:

Они суть то, чем были мы; они суть то, чем мы вновь должны стать. Подобно им, мы были природой, и наша культура, путями разума и свободы, должна нас возвратить к природе. Они, следовательно, суть образы нашего утраченного детства, которое навеки останется нам дороже всего; поэтому они исполняют нас некой грустью. Но они также образы нашего высшего завершения в идеале; поэтому они порождают в нас высокое волнение[5].

иллюстрации

см. также

источники

  •  Abrams, M. H. Natural supernaturalism. Tradition and revolution in romantic literature. — New York: W. W. Norton, 1971.


Сноски


  1.  Баадер, Франц. Тезисы философии эроса // Эстетика немецких романтиков = Sätze aus der erotischen Philosophie. — М.: Искусство, 1987. — С. 546-547.
  2.  Abrams, M. H. Natural supernaturalism. Tradition and revolution in romantic literature. — New York: W. W. Norton, 1971. — P. 145.
  3.  Герцен, А. И. Письмо Н. П. Огареву, 7 или 8 августа 1833 года // Собрание сочинений: В 30-ти т. — М.: Академия наук СССР, 1961. — Т. 21. — С. 23. — 23-24 с.
  4.  Соловьев В. С. Духовные основы жизни. — Брюссель: Жизнь с Богом, 1982. — С. 94.
  5.  Шиллер, Фридрих. О наивной и сентиментальной поэзии // Собрание сочинений: В 7-ми т. — М.: ГИХЛ, 1957. — Т. 6. — С. 386–387.